— Пусти!!! — прорычал я, пытаясь вырваться — Я прикончу эту сволочь! — держали достаточно крепко, но бешенство придало мне дополнительные силы, и я ощутил, как под моим напором чужие тиски ослабевают.

— Маринэ, я не могу его удержать! Позови кого-нибудь на помощь! — этот мужской голос был мне смутно знаком. Поднапрягшись, я признал Тимура:

— Ибрагимов, немедленно отпусти меня! Ты видел, что он сделал?! Я раскатаю этого урода по полу тонким слоем! — еле сдерживая ярость пообещал я, а в ответ услышал:

— Идолбаев, довольно. Ты уже измолотил его до бессознательного состояния. Если ты его убьешь, то этим Оле не поможешь, а только себе навредишь. Приди в себя! Ты нужен Оле. У Маринэ не получается до нее достучаться, помоги ей. А я пока этого урода посторожу. Идет?

Его слова были для меня словно ушат холодной воды: сообщение Тимура о том, что Ольге плохо, привело меня в себя быстрее, чем что-либо другое. Я перестал вырываться и принялся глубоко и медленно дышать, утихомиривая свою ярость и расслабляя мышцы. Сделав пять — шесть глубоких вдохов-выдохов, я почувствовал, что уже могу себя более-менее контролировать и огляделся: двери приемной были нараспашку и качались туда-сюда от сквозняка. Слева, у камина, полностью обнаженная сидела моя любимая девушка с белым, как мел лицом и закрытыми глазами. В руках она крепко сжимала каминную кочергу и выставила ее перед собой словно самурайский меч. Рядом растерянно и обеспокоенно топталась Маринэ, явно опасавшаяся подойти к ней ближе и оказать хоть какую-то помощь. Сзади в меня мертвой хваткой вцепился Ибрагимов. А подо мной лежало окровавленное бездыханное тело, в котором я с некоторым трудом признал Измаила. Когда я его узнал, ярость снова вскипела во мне с удвоенной силой, но мне невероятным волевым усилием, удалось запихнуть ее подальше вглубь своей души — я постарался сосредоточиться на Оле, она была важнее всего. Через полминуты мне это удалось. Устало выдохнув, я попросил:

— Тимур, отпусти, пожалуйста. Я в норме. Пойду, проверю Олю — я услышал, как друг облегченно выдохнул и выпустил меня из своего стального захвата — А ты уж, будь добр, присмотри за этим ничтожеством и проследи, чтобы не сбежал. Ты головой за это отвечаешь! Понял?

— Да, понял, понял, не волнуйся. Никуда он от меня не денется — пообещал парень с ощутимой угрозой в голосе — я бы тоже ему навалял, да только благодаря тебе на нем уже живого места не осталось… Ладно, иди, помоги нашей подруге, а я за ним прослежу.

Я встал с Измаила и направился к камину. Маринэ встретила меня настороженным взглядом, но, видя, что я не крушу перед собой все подряд, расслабилась и обеспокоенно сказала: