– Солнышко, тебе не страшно было там, в подвале?

– Нет! Мама, я там игрушку оставил… я сбегаю?

– Конечно, родной. Пойдем, я постою рядом, а ты слазишь.

Яна могла бы и сама. Но… сейчас она просто смотрела на сына и радовалась. Радовалась тому, что до первых психологов еще несколько десятилетий. А труды дядюшки Фрейда остались в другом мире.

И никто еще не знает, что такое клаустрофобия, и прочие фобии… наверное.

Главное, что этого не знает ее ребенок!

* * *

Георгий действительно ничего не боялся.

Все было хорошо и правильно.

Мама пришла, мама нашла его, мама разобралась с плохими дядями, и разберется с любым, кто ему угрожает. Она сама сказала. И стрелять пообещала научить.

И нож в цель кидать – она умеет.

И что еще надо для счастья?

Гошке было хорошо и спокойно. Мама обнимала, целовала, прикасалась, словно невзначай, обнимала, смотрела счастливыми глазами… Дети могут не понимать всего происходящего, но они отлично понимают, когда их любят. Действительно любят.

По-настоящему.

Не говорят высокие и красивые слова, не прикрывают ими, словно грязной тряпкой голый зад, свои истинные чувства, а просто – любят. И жизнь отдадут.

Гошка чувствовал, что рядом с ним человек, который не уступит никакому злу. Чтобы причинить вред ему, сначала придется переступить через маму. А это, похоже, не так просто.

Когда мама сказала, что надо ненадолго уехать из дома в трактир, Гошка даже не огорчился. Трактир – это весело.

– Мы с мамой Ирой останавливались в трактирах.

Мама Аня обняла его и поцеловала.

– Она хорошая была?