Яна направилась туда, куда и отправляются все трупы. На кладбище.

То исправно функционировало. Понятно, Освобождение там, или нет, а люди помирать будут. Свободными – даже чаще. Раньше-то власть, худо-бедно, помереть не давала, покушалась на права и свободы, ай-ай-ай…

И за бутылку самогона преотлично договорилась с могильщиками, которых тоже никакие революции не истребили.

Яна пообещала доставить тело.

Могильщики поклялись обеспечить гроб, могилу и все, что положено. Отпеть не получится, ну так жама и сама может прочитать, что потребно… молитвенник есть. Могут поделиться.

Яна махнула рукой и задалась вопросом, как доставить покойницу до кладбища. Пока та не сильно протухла… а потом придумала.

Действительно прицепила к велосипеду санки, усадила, как получилось, в них Аксинью и таким образом довезла до кладбища. Жуть?

Жуть. Но при революции и не такое случается. И еще страшнее бывает… рвы – не хотите?

Какие?

Страшные. Заполненные мужскими, женскими, детскими телами, те, кто умер с голоду и холоду, те, кто был найден на улице и не опознан, те, кого никто не ищет…

Могильщики просто рыли эти рвы, скидывали туда тела, а когда ров наполнялся, закапывали его. И – все. А рвов таких было…

Яна даже считать не хотела. Ей было плохо и тошно. Люди… да люди ли вы вообще?! Что вы с собой делаете?! И ведь никто даже внимания не обращает… да что надо было сделать с красивой уютной страной, чтобы она превратилась – вот в такое?

Или революция просто выкрыла все нарывы? И выпустила гной наружу?

Или… или сейчас это стало особенно заметно.

Яна не знала.

Ей было страшно. Плевать на все, Гошку она в этой стране не оставит! В герцогства, к тетке!

Анна, Россия.

– Серьезно? – глаза у Ани стали квадратные.

– Ей-богу! – перекрестилась тетя Зина.