– Да, хочу.
Клинок вздрогнул и потемнел. Хрустальные шарики начали стремительно впитываться в металл, оставляя после себя горящие неприятным красно-оранжевым огнем символы. Наблюдавший за процессом Флинт испуганно чирикнул и улетел куда-то в сторону.
Кинув беглый взгляд на параметры меча и убедившись, что магистр Фальконе сказал чистую правду, я встал, единым махом порвал десяток свитков, а затем снова подошел к Средоточию. Сделал глубокий вдох, прикоснулся ладонью к теплой глянцевой поверхности…
– Тут есть Лучезарный?
Над артефактом сгустилось небольшое темное облачко. Еще через мгновение мрак расступился, явив мне мужественную и слегка надменную физиономию главного покровителя человеческого сектора.
– Зачем ты потревожил меня, отщепенец?
– Извиниться хотел. Думаю, мне следует…
Кончик меча играючи скользнул сквозь тьму, уткнувшись в прищуренный глаз собеседника. Руны ярко вспыхнули, я непроизвольно зажмурился, услышал отголосок душераздирающего вопля – и ощутил, как рукоятка оружия рассыпается невесомым пеплом.
– Стррах, – очнулся Флинт. – Стррах, стррах, стррах!
Храм вздрогнул. Что-то громко треснуло. Затем раздался странный металлический звон, а мое лицо окатила волна горячего воздуха. Дневник осторожно шевельнулся.
– Пиастрры, – неожиданно сменил пластинку попугай. – Пиастрры! Пиастрры!
Я медленно открыл глаза.
Облачко исчезло вместе с рожей Лучезарного. На алтаре валялась расколотая сфера – бесцветная, лишенная каких-либо признаков жизни и абсолютно не похожая на Средоточие, к которому я только что прикасался. Вокруг лежали золотые и мифриловые монеты, какие-то вещи…
Совсем рядом висел маленький светящийся шарик – активатор совершенного подвига.