Люди за соседними столиками оборачивались, зажимали носы.

— Доподлинный перманет! — громко провозгласила донья. — Концентрированный! Синий!

— Да я щас тут сам синим стану! — крикнул кто-то из посетителей. — Дамочка, уберите это говно, или я его в реку выкину!

— Я бы не советовала, ведь при такой концентрации произойдут необратимые изменения в живом и растительном мире реки, — занудным голосом начала отвечать Августина, разворачиваясь к кричащему.

С легким вскриком пригнулась, пропуская над головой кружку. Толпа надвигалась, Реймонд вонзил левую руку в россыпи синего кристаллического навоза в саквояже, зачерпнул горсть и крикнул:

— Познайте силу драконьего говна!

Невероятная мощь пронзила его, и Реймонд, хохоча безумно, прищелкнул пальцами вскинутой руки.

Мир вокруг исчез, сменившись темнотой.

На следующий день

Реймонд лежал на столе, туго зафиксированный ремнями, а над ним колдовала мастер Светла. С каждым заклинанием Реймонд трезвел, ходил под себя, блевал. Появлялась домна Киэра, подтирала, приговаривая что-то вроде «вот жеж младенец неразумный, всё ходит и ходит под себя», а Светла ухмылялась так, словно собиралась навсегда оставить Реймонда гадящим под себя младенцем.

Затем его перенесли на холодный пол. Маэра держала его, а Реймонд отбивался, крича, что он любит лишь Катрину и только ей отдаст свое тело. Появились Агата и донья Августина и начали деловито расчерчивать пол, не обращая внимания на наготу Реймонда. Агата, похохатывая, советовала Маэре не стесняться, мол, это тело перелюбило половину Вагранта, не вспоминая ни о какой Катрине. Донья Августина же, расчерчивая тело Реймонда каким-то противным, склизким угольком, добивалась от него согласия на брак Хосе и принцессы Люсиль. Реймонд пытался отбиваться, но выходило плохо, донья требовала от него надавить на короля, мол, в новых условиях Гарриш всё отдаст, даже корону.

А затем появилась мастер Светла, возмутилась сборищем девиц, всех разогнала и начала лечить Реймонда, который лежал в круге, весь расчерченный черными линиями, изрыгая из всех отверстий потоки телесных жидкостей, заливая ими пол и знаки на нем.

Завершив лечение, Светла облизала свои прекрасные губы и начала раздеваться.

Этого Реймонд не выдержал, заорал и… проснулся. Некоторое время лежал, тяжело дыша, глядя в знакомый потолок. Чуть придя в себя, ощупал ноги, пах, живот — нет, никаких следов того, что он ходил под себя. Вчерашние пьяные подвиги… вчерашние ли? Голова не болела, чувствовал себя Реймонд превосходно, не похмельно-умирающим, а молодым, здоровым и полным сил.