И это была чистейшей воды правда.

— Х-хорошо, — кивнул Гэн и поправил очки. Он что, знал, кто меня позвал?

Пар встал раньше нас из-за стола и поплелся на уроки, правда, два раза чуть не заблудился. Первым уроком сегодня была Алхимия. Профессор Сомалия немного опоздала, но выглядела при этом очень и очень довольной. Может быть, потому что Корнелия и Носатый выздоровели? А точно, вон они на своих местах. Носатый как всегда сидел насупившись, а Корнелия улыбалась. Вот только ни ее улыбка, ни ее красота меня больше не трогали. Совсем. Каждый раз, когда я поворачивался, чтобы посмотреть на Триссу, то натыкался на взгляд Корнелии. Еще несколько месяцев назад я был бы невероятно счастлив, если бы она на меня так смотрела. Но сейчас мне от этого было не по себе.

А тем временем профессор Сомалия уже начала урок:

— Доброе утро, мои птенчики! Всем сегодня хорошо спалось?

Дружное:

— Да! — ответили все, кроме меня.

— Я так рада, мои птенчики, так рада! А вы готовы начать урок?

— Да!!!

Если честно, то сейчас меня раздражало то, как она говорит. Я вообще не мог понять, как она могла мне раньше так сильно нравиться. И красота ее была какая-то приторная, и голос — писклявый, и взгляд недобрый. А приглядевшись, я заметил, что когда она говорит, у нее изо рта вылетает зеленоватый дымок. Меня аж передернуло.

— Гэн, Гэн! — зашептал я, толкая друга в бок.

— Ч-чего тебе?

— Ты видишь? Видишь? Что там у нее?

— Т-ты о чем?

— Да вон! Дым у профессора изо рта!

— Мои сладкие мальчики, — промурлыкала-пропищала профессор. — Что там у вас происходит? Может быть, кто-то из вас хочет к доске?

Оладка перепеченная! Вот уж чего я точно не хотел. А вот Гэн наоборот с удовольствием встал и спустился вниз. Рядом с ним профессор была похожа на маленькую белобрысую мышь. И она раздражала меня все больше и больше.

— Молодец! — похвалила Гэна Сомалия, когда он почти без ошибок выполнил ее задание. Он даже согнулся в три погибели, чтобы она смогла погладить его по голове. — Садись на место, мой птенчик. А теперь, школяр Марвус, прошу к доске тебя.

Чем ближе я подходил к профессору, тем мне все более тошно становилось от ее улыбки. На самом деле: овсянка, что была на завтрак, так и просилась наружу.

— Что ж, мой птенчик, вот тебе задание. — Она протянула мне свиток с длинным списком веществ и не менее длинной формулой. Если б Трисса и Гэн меня так хорошо не натаскали, то я б ни в жизни не разобрал, что там было написано, не говоря уже о том, чтобы хоть что-нибудь попытаться сделать. — Справишься?