– То есть с брызгами пены на верхушках? – спросил я невинным тоном.

– Ничего вы не понимаете в искусстве. – Нахмурился он, поняв, что я над ним подшучиваю. – Метафора и сравнение являются средствами художественного выражения, и автор в этом случае отпускает вожжи фантазии, чтобы слушателю или читателю яснее рисовался перед глазами образ, который возник в его богатом воображении.

Я мог шутить над Риттером, но в его словах была определённая правота. Ведь самый красивый тот берег, который только-только появился на горизонте, а самые благоуханные цветы растут в саду соседа. Я вздохнул над недостатками человеческого характера и подумал: какое счастье, что то, что касается обычных людей, не относится к верным слугам Господним.

Трактирщик вынырнул из-за занавески и поставил перед нами кувшин с вином.

– Может, похлёбочки? – предложил он заискивающе. – Только что сварена, из нежнейшего мяска, на вкуснейшей подливочке. А к ней подам свежевыпеченного хлебушка… Не желают ли господа?

Я молча взглянул на него, и улыбка медленно угасла на его щекастом лице.

– Ну, не буду больше вас беспокоить, – прошептал он и исчез за занавеской.

– Вообще-то, я бы что-нибудь съел... – проворчал Риттер, наливая вино в кружки. Рука его немного дрожала, но он не уронил ни капли.

– Станеместьи пить, ибозавтраумрём – сказал я ироничным тоном.

– Не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо день завтрашний сам будет заботиться о своём – поэт ещё достаточно соображал, чтобы также ответить цитатой из Писания, и от радости, что нашёл столь остроумный ответ, хлопнул себя ладонями по бёдрам.

Я поднёс кружку ко рту и попробовал напиток. Вино было весьма неплохим для своей цены и быстро ударяло в голову.

По крайней мере, оно нравилось Риттеру, ибо мне требовалось нечто большее, чтобы погасить мрачные мысли, которые в последнее время редко изволили меня покидать.

– Может, споём? – предложил Риттер, хотя его язык уже немного заплетался. – Знаю я одну провансальскую песенку…

– Нет, – отказался я наотрез. – Я ещё слишком трезв для провансальских песенок.

Риттер беспокойно заёрзал на стуле, и стул опасно заскрипел.

– Тогда, может быть, пройдёмся по городу? – Он машинально погладил свою козлиную бородку.

– Хайнц, вы знаете, сколько в Аахене стоят хорошие шлюхи? – спросил я, поскольку знал, что он имеет в виду. – Цена на их услуги обратно пропорциональна состоянию моих финансов, – добавил я.

Некоторое время он обдумывал только что услышанные слова, затем посмотрел на меня, кусая губу.

– Не надо сразу идти к хорошим. – Он пожал плечами. – А-а-а, я думаю, это значит, что у вас вообще нет денег?