- Подожди, а если их осталось всего шестеро, и среди них всего одна женщина... – наклонилась к Нагалинаре Лахджа. – Как они так размножились?..

- Да не в этом же смысле, - закатила глаза гохерримка. – Война длилась десять тысяч лет, за это время они еще как размножились. Просто Учитель называет только первородных. Изначальных гохерримов-демолордов, Зубов.

- Ага... а нактархимы, получается, не успели расплодиться?

- Успели, но их же всех перебили. И отвали, не мешай, я считаю!

Нагалинара высчитывала собственных предков. Загибала пальцы на обеих руках, припоминая, к кому из первородных по каким линиям восходит.

Высчитывать пришлось долго. В отличие от тех же Роскандрахара или Хаварпагона была она из отдаленных гохерримов. Между ней и первородными Зубами пролегло столько поколений, что возвести свой род она могла чуть ли не ко всем.

Но гохерримы считают по самой короткой цепочке. Пробежавшись мысленно до самого корня, Нагалинара воскликнула:

- Я двадцать первого поколения! И... и мой ближайший первородный предок – ты, Учитель!

Произнесла она это почтительно, но Джулдабедан скорее разозлился. На него не произвело впечатления, что Нагалинара, оказывается, его дальний потомок.

- Это неважно, от кого ты произошла, - сказал он, как плюнул. – Ты не легионер. Ты жена гхьетшедария. Ты ведешь недостойный образ жизни и будешь плодить поганых вайли.

- Янгфанхофен, мне кажется, или у тебя какие-то терки с Джулдабеданом? – спросил Бельзедор. – Ты же говорил, что ты его любимый ученик. Почему ты описываешь его, как злобного ворчливого старикашку?

- Потому что он такой и есть, - пожал плечами Янгфанхофен. – Как и все гохерримы, я уважаю своего учителя, но не могу идти против истины. Он бы сам этого не захотел. Джулдабедан учил нас всегда говорить только правду – даже если она неприглядная.

- А что не так с вайли? – шепотом спросила Лахджа. – Ассантея же вайли, верно?

- У некоторых гохерримов... на этом пунктик... не обращай внимания, - ответила Нагалинара.

Она пыталась делать вид, что ее не задели слова Джулдабедана, но в голосе появился надрыв. Гохерримка несколько поспешно отвернулась и ушла.