Лахджа тоже попыталась улизнуть, но Джулдабедан снова обратил на нее внимание и даже предложил присесть. Отказываться было как-то невежливо – пришлось снова слушать брюзжание и пытаться вникнуть в правила игры. Джулдабедан решил поучить молоденькую демоницу омбредану.

А через пару минут рядом телепортировался Хальтрекарок. Наклонившись над столом, Темный Балаганщик спросил:

- Почему моя жена Нагалинара рыдает после общения с тобой, Джулдабедан? Я не люблю, когда мои жены рыдают. Их лица противно искажаются и становятся некрасивыми. И липкими.

- Истина причиняет боль, Балаганщик, - сказал Джулдабедан, суя руку в жбан. – Слабые духом часто считают ее невыносимой. О, копейщик. Шестьдесят семь процентов. Твоя очередь, юница. Суй руку в жбан.

Лахджа опасливо сунула руку. Ту словно обдало холодной водой. Сквозь пальцы побежали струи... некоторые были чуть плотнее других.

Одна как будто прилипла к пальцам. Лахджа потянула ее вверх... и в воздухе сформировалась туманная фигура.

- Волшебник, - хмыкнул Джулдабедан. – Правда, только двадцать два процента. Но все равно неплохо.

Что со всеми этими копейщиками и волшебниками делать, Лахджа не знала. Но Джулдабедан омбредан обожал и рьяно принялся ее учить. Хальтрекарок взглянул на это с некоторой ревностью и тоже уселся за стол, согнав Роскандрахара. Клюзерштатен тоже присоединился, оттеснив Хаварпагона, и теперь Лахджу учили сразу три демолорда.

Это было лестно, но невыносимо. Они орали с трех сторон на Лахджу и друг на друга, критиковали каждый ее ход и требовали «активничать». Что это такое, никто внятно объяснить не мог.

- Нам, гохерримам, теперь только и остается, что играть в омбредан... – очень скоро завел прежнюю шарманку Джулдабедан.

Лахджа посмотрела на него недовольно. Она как раз более или менее уяснила, что от нее хотят, возвела волшебную башню, окружила ее войсками и начала атаковать деревню Хальтрекарока. Тому с духами не везло, он вытаскивал одних крестьян, холопов и бродяг. А теперь на него еще и напала собственная жена, Темный Балаганщик начал гневаться, и Лахджу охватил азарт.

Ей было совсем не до нытья Учителя Гохерримов – но тот не унимался.

- Все из-за этого гнусного полукульмината, - бурчал он. – Корграхадраэд. Удачливый недомерок. Лучше бы Грахатрибон так и не нашел его в той пустоши. Всем было бы лучше. А теперь он на одном везении вскарабкался на самый верх и сразу стал ломать старинные устои.

- Ага, здорово, - осклабился Клюзерштатен.

- Вы, полукровки, сгноите этот мир, - посмотрел на него с яростью Джулдабедан. – Раньше Паргорон был во всем блеске славы. Мы все время с кем-то воевали, кого-то покоряли, кому-то грозили. Гохерримы купались в почестях. Мы были на первом месте по значению. А теперь мы плетемся в хвосте, за ростовщиками-бушуками и помещиками-гхьетшедариями. Всю политику делают ларитры и ублюдочный Корграхадраэд. А гохерримов отодвинули и держат в бараках.