«Ну и пусть пытаются. Хрен им! Я теперь про все в курсе и что делать знаю!»

В итоге, Егор настолько осмелел, что решил зайти в один из магазинов с красно-зеленой вывеской, которые не так давно приводили его в ступор. Шагая домой из стационара, он остановился перед первой попавшейся на пути Шестерочкой, долго смотрел на название, на людей и товары за стеклом. На душе было ровно. Поднялся на крыльцо, шагнул в разъехавшиеся двери — ничего. Никакого страха и желания бежать без оглядки. Просто человек зашел в магазин. Спокойно побродил среди витрин, даже что-то купил, вышел, пошел домой.

Синдром Шестерочки был побежден. Антидепрессанты — наше все!

Следующим вечером пошел бродить по «опасным» местам. Речной вокзал, площадь Фрунзе, Старогвардейская, площадь Доблести, тот самый парапет, по которому летом к нему ползло зубастое страшилище… Ничего. Ни в памяти, ни в сознании. Посмотрел на трубы ГРЭС, извергающие в морозный воздух белые облака густого пара. Тоже все спокойно.

Вернулся к родному институту, начал осторожно спускаться по скользким ступеням занесенной снегом кованной лестницы, ведущей к пивзаводу. Вдохнул всей грудью, доносящийся снизу терпкий аромат хмеля, миновал еще пару маршей… И вот тут, наконец проняло. Несильно, но все равно ощутимо. Резко накатил страх, откуда-то справа, из-за забора неизвестного предприятия, частично расположенного под землей, повеяло чем-то нехорошим и жутким. Причем, эти чувства почему-то материализовались в сознании в виде трех тонких параллельных линий, промелькнувших перед глазами. Но опять же, все это было в разы слабее, чем когда-то, и вполне терпимо.

Лестница кончилась, Егор зашагал по тротуару Речного проспекта, вдоль ГРЭС, оставив пивзавод за спиной. Горели фонари, габаритные огни машин и автобусов, переливалась бело-голубыми огоньками новогодняя иллюминация в виде колокольчиков, уже развешенная над проезжей частью. Давление в подсознании стало меньше, но полностью не исчезло. Маячило где-то на самом краю смутным предчувствием недоброго.

Слева показалась пустынная набережная. Голые деревья и кусты, заснеженные тротуары, тонкий и поразительно белый даже в такое позднее время лед Реки, в этом году покрывшей ее неожиданно рано — но, в целом, все как обычно. То есть, как раньше. Однако, постепенно приближаясь к повороту проспекта наверх после перехода у высокого стеклянного офисника Роснефти, Егор ощутил, что фон страха снова начал нарастать, а когда до светофора осталось пара сотен метров, со стороны проезжей части резко накатила жуть. Словно облили ледяной водой. Причем вода пахла кровью, болью и отчаянием… Знакомо.