– Слава брата покоя не дает? – заорал Уразаев. – Я вам устрою гауптвахту! Только попробуйте что-нибудь непотребное вытворить до окончания моего дежурства, я тут же Алексею Александровичу позвоню и расскажу ему о ваших… кухонных подвигах! Как думаете, долго он смеяться над вами будет? Не слышу внятного ответа!
– Так точно, господин капитан!
– Кругом! Марш в казарму! И чтобы я вас не видел и не слышал!
* * *
Образ Тагильцева всплывает откуда-то из темноты…
Вот его тело исчезает, остается одна голова, болтающаяся из стороны в сторону, а лицо, такое ощущение, что живущее отдельно, начинает кривляться, прическа и цвет волос меняются, борода то растет, то отпадает и уносится вдаль…
А вот и испуганный Олег Бирюков собственной персоной… Да, это точно он, я почему-то знаю, что не ошибаюсь…
Он очень боится… Пытается прикрыть перекошенное лицо руками…
И вот в одно мгновенье я поднимаюсь куда-то высоко над своим особняком, туда, откуда тоже вижу Бирюкова, но в виде яркого светлячка…
Как интересно – до одного Бирюкова я могу дотянуться рукой, а второй где-то там, далеко… И, одновременно, очень близко…
А Олег уже не просто боится, он паникует и начинает строить мне рожи, как до этого делала голова Мефодия…
Вот же тварь этот Бирюков!..
Внутри меня растут злоба и ненависть, которые, не встречая никакого сопротивления, выплескиваются прямо на ненавистного колдуна, посмевшего поднять руку на меня и моих близких…
Пасть мрази открывается в беззвучном крике…
И давящий визг стоит в ушах…
* * *
– А-а-а-а!!!
Я вскочил с кровати и в полусумраке разглядел прижавшихся к друг другу у окна визжащих Алексию с Викторией. Обостренная