Я не мог терпеть это должно. Я постучал и снова позвал, но без толку.

Я был заперт в комнате в Толукуме без еды или воды, и стражи у моей двери пропали. Что-то снаружи отвлекло их. Яно вернулся в замок? На них напали? Или — тело вспыхнуло от страха — королева решила провести казнь ночью?

Я замер посреди комнаты, кусая губу. Что у меня было?

Не так и много.

Они забрали си-ок и мое кольцо. Больше у меня не было власти. Остались потрепанные сапоги, одежда и медная монета.

«Больше! — требовала мама. — У тебя есть больше!».

Я огляделся. Лампы снаружи хоть немного озаряли окрестности, и я лучше видел в ночи после долгих часов в темноте. Я прошел к столу и выдвинул ящик. Я порылся в содержимом, которое было предсказуемым — пару листов пергамента, два пера, склянка чернил, промокашка, перочинный нож…

Я замер на перочинном ноже. Я вспомнил, как дядя Элоиз — Арлен — сидел с нами на полу в комнате с картой — он должен был учить нас картографии для защиты, но показывал, как взломать замок перочинным ножом и шпилькой Элоиз. Я взломал замок на камере Тамзин в Утциборе. Если я найду шпильку, я смогу сделать это тут.

Я порылся в ящике, но больше ничего не было, кроме воска. Чаша для мытья рук и камин не помогли. Жаль, у меня не осталось броши со светлячком! Я вслепую прополз по комнате, надеясь на вдохновение, пока не добрался до двери. Я ощупал раму, искал выпирающий гвоздь, и тут мои пальцы нашли металлический предмет, висящий на крючке. Я замер, ощупал его, гадая, можно ли было выпрямить крючок. А потом я понял, что ощупал, и ощутил себя глупо.

Это была не темница, а комната для гостей. Никто не запирал костей, конечно, ключ висел у двери. Снаружи с ключами были только слуги и стражи.

Я снял ключ с крючка, лицо пылало во тьме. Я чуть не отбросил перочинный нож с отвращением на кровать, но передумал и спрятал его в карман.

Воровал из замка. Я был растерян, но это веселило. Если я не был разбойником раньше, теперь я им стал.

Я вставил ключ в замок и повернул его. Я осторожно выглянул в коридор. Было тихо и пусто, только несколько ламп горели через неравные промежутки. Я открыл дверь шире и вышел, прислушался. Но ничего не было, даже шепчущих голосов или быстрых шагов слуг вдали.

Я принял быстрое решение, пошел по коридору к главному атриуму, надеясь, что если я столкнусь со стражами, я смогу пробиться, изображая величавого принца, хоть я и был заперт, промок и хотел пить, был под подозрением. Но я никого не встретил в атриуме. Ведра и швабры валялись, некоторые в лужах мыльной воды. Тряпки висели на перилах, словно их бросили в спешке. Я с тревогой шел по атриуму.