Я узнал одного из арестованных — Жорж Васкес. Он увидел меня в тот же миг, когда я заметил его. Я подумал, не стоит ли наброситься на него и за то, что он чинил препятствия инспекторам АЗОС, но, даже плененный, Васкес выглядел слишком самоуверенным и злобным, так что мне расхотелось нападать на него.

Следом за ним шествовал легат Кавагучи, на ходу заряжая пистолет и насыпая на полку пороху. Брат Ваган окликнул его:

— Не требуется ли моя помощь в самом здании?

Кавагучи загнал пулю в ствол и только потом отозвался.

— Для последних обрядов, отче? — Он покачал головой. — Там остались только трупы.

— Мученики, — сурово произнес брат Ваган. — Они обязательно получат награду на небесах.

Я мысленно почесал в затылке — неужели тот, кто всего лишь оказался в неподходящее время и в неподходящем месте, может быть приравнен к мученику, который добровольно принял смерть за веру? Я, конечно, не католик и уж тем более не католический теолог, так что не могу судить, прав ли был настоятель по канонам своей религии.

Но вообще-то это волновало меня меньше всего. Я так поспешно бросился к легату, что он чуть было не навел на меня пистолет.

— А вы не… — Я задохнулся от страха, пришлось сделать усилие, чтобы продолжать. — Вы не нашли там Джуди?

К моему облегчению, Кавагучи засунул пушку в кобуру и сказал:

— Инспектор Фишер, я пока не проводил тщательный осмотр здания и трупов у жертвенника. — «Жертвенник тоже надо будет отправить на свалку», почему-то подумал я. — Принимая во внимание поспешность нашего осмотра, могу заявить вам, сэр, — продолжил Кавагучи, — что не видел в этом логове трупа, подходящего под описание вашей невесты.

Кавагучи всегда изъясняется казенным языком, словно дает показания в суде. Но услышать от него слово «логово»… Я вдруг порадовался, что здоровяк полицейский не пустил меня за легатом.

Но еще больше я обрадовался, что он не нашел Джуди — пусть даже «принимая во внимание поспешность осмотра». Можете ли вы осуждать меня за то, что я предпочел поверить, что ее там не было, только потому, что ее не нашел Кавагучи?

— Легат, — спросил Михаэль, — можем мы предложить вам еще какую-нибудь помощь? — Насколько я заметил, пока мы вовсе не помогли Кавагучи. Михаэль обычно слишком щепетилен, чтобы допустить такую неточность, но после всего, что произошло в тот день, разве можно его осуждать?

— Спасибо, сэр, но, по-моему, не стоит, — ответил Кавагучи и повернулся ко мне: — Инспектор Фишер, вы сделали все возможное, чтобы предупредить меня о масштабах опасности. Должен признаться, что, разговаривая с вами по телефону, я не смог полностью оценить этого. Прошу прощения за мою ошибку.