— Ее песня… — пробормотал дед, — удаляется.

— Вот, а я что говорил! Нам нужна скорость!

— Уголь! Бросайте уголь! — приказал дед помощникам.

— Она… Ее почти не слышно. — Дед плакал как ребенок. Матросы бросали топливо в топку, что заведенные. — Мы удаляемся!

— Еще угля!

— Нет! Ты соврал! Соврал!

— Старик, рука не болит?

— Болит?

— Ага, раз я ее не слышу, значит, и тебя уже должно отпустить.

— А-а-а-а! — Дед схватился за обожженную руку. Дикий вопль, как заклятие, снял наваждение со всего корабля. Даже самые стойкие бугаи, ломившиеся на мостик, поостыли.

— Грэг! — позвал подчинителя Стюарт.

— А? — Тот отлепил лицо от дубовой доски.

— Что она делает?

— Кто?

— Ундина, идиот!

— Машет.

— Машет?

— Машет и улыбается, сэр.

— Не будь этот человек таким идиотом, я бы сегодня получил огромный кусок силы! — Стюарт со злостью плюнул на тело капитана.

Белая пена упала прямо на грудь, на залитую кровью рубаху.