– И что ты хочешь? – спросил я у начальника полиции.

– Я? Убить тебя. Но просто так будет скучно. Поэтому я хочу насладиться неким красивейшим зрелищем.

Урядник важно взмахнул рукой, и Ольга подошла ещё ближе, направив на меня штык винтовки.

– Если ты дашь себя прикончить, я, так и быть, отпущу эту куколку. Человеческая самка мне без надобности, зато она будет мучиться до конца своих дней, что укокошила собственного самца. Заставить человека умереть вот так, без нитей контроля, не это ли высшее мастерство?

Он так и произнёс: «самка», «самец». Я промолчал, стискивая в руке револьвер, и поглядел на Ольгу. Если бы Ольга была мне безразлична, то просто прикрылся бы ею как щитом, но нет, и я замер в ожидании броска, потому как сейчас не стоит рушить надежды недруга на мою смерть.

Супруга подошла совсем близко, двигаясь, как набитая ватой кукла, по лицу бежали слёзы, а с трясущихся губ срывался сдавленный не то стон, не то плач. Я глядел, а она уткнула мне в грудь штык и начала на него давить. Пальцы её левой руки дрогнули и разжались, позволив склянке свободно лежать на ладони.

Кончик штыка как-то разом проткнул ткань сорочки, и та быстро пропиталась кровью. Я легонько кивнул, глядя супруге прямо в глаза.

– Я… не… в… сер… це, – прошептала она сквозь стиснутые зубы и надавила ещё сильнее.

Штык вошёл на всю, глубину, заставив меня кашлянуть кровью.

– Прелестно, просто прелестно! – произнёс урядник, похлопав в ладоши, словно на представлении в театре.

Я ещё раз кашлянул и увидел, как Ольга выдохнула и закрыла глаза, а потом сделал шаг влево, словно шатаясь в предсмертном мучении, и теперь стоя к нему спиной.

– Ну, как тебе? Ты был словно заноза, но теперь ты сдохнешь, двуликий, и я поставлю на место охотников свою марионетку.

– Я не просто охотник, и не просто двуликий, – процедил я, прикрывая собой Ольгу, и стискивая пальцы, на склянке с духом-улиткой. – Я ещё и патриций Нового Рима, урод.

– Что?

Я сделал шаг назад, соскальзывая со штыка и быстро разворачиваясь. Было видно, как исказилась в злой гримасе рожа урядника, а парень с картечницей нажал на спусковую клавишу. Оранжевое пламя, изрыгающее пули на наибольшей скорострельности, смешалось с радужным сиянием амулета, которое обволокло меня. Я, хромая на раненой и оттого непослушной ноге, подбежал поближе и выстрелил из револьвера в плечо артиллеристу. Тот дёрнулся, смещая линию огня, и позади меня раздался вопль, заставив на бегу оглянуться. То на земле катался, схватившись за ноги, один из городовых, которому и без того досталось, а он просто оказался на линии огня. Странно, что он ещё и их не сделал зомбиями.