Кассия улыбалась. Прекрасной, теплой, удивительной и грустной улыбкой. По ее щеке сбежала еще одна слеза.

– Это был верный ответ, магистр Рал.

Три морд-ситов опустились на колени и, склонившись, прижались лбами к полу, а затем начали хором произносить клятву верности, выученную каждым д’харианином еще в детстве:

– Магистр Рал ведет нас, – с благоговением говорили женщины. – Магистр Рал наставляет нас. Магистр Рал защищает нас. В сиянии славы твоей – наша сила. В милосердии твоем – наше спасение. В мудрости твоей – наше смирение. Вся наша жизнь – служение тебе. Вся наша жизнь принадлежит тебе.

Когда они закончили, слова «Вся наша жизнь принадлежит тебе» эхом разнеслись по темнице, медленно затихая.

Эхо смолкло, но морд-ситы по-прежнему прижимались лбами к полу, а затем произнесли посвящение во второй раз. Когда эхо снова затихло, они повторили клятву в третий раз, следуя традиции.

Наконец закончив, они встали и переглянулись. Лорен и Вэйл кивнули Кассии, позволяя той говорить за них.

– Лорд Рал, – начала Кассия, – уж лучше пусть наши жизни окончатся сегодня в служении вам, Лорду Ралу, чем через сотню лет в служении чудовищам, у которых мы будем оставаться рабами тиранов, превращающих нас в орудия зла. Прожить один день так, как хочется, сделав собственный выбор, ради своих целей и добра, лучше, чем провести жизнь рабом и в ненависти. Пожалуйста, Лорд Рал, умоляем, позвольте служить вам, примите наши узы. Станьте нашим магистром Ралом, даже если вам остался лишь день. Для нас будет честью выполнять свою часть договора, пусть вы не способны выполнять свою. Храните свою половину уз в сердце. Даже если вы не сможете питать их, для нас этого будет достаточно. Для нас это самое важное.

Все трое прижали кулак к сердцу и склонили голову, ожидая его решения.

Ричард проглотил ком в горле. Вот почему он не может все бросить. Ради этого он и сражается – ради тех, кто ищет надежду, кому необходимо жить ради добра, кто жаждет обрести идеалы, а не провести жизнь в ненависти.

– Я принимаю вас, – сказал Ричард, опасаясь, что голос подведет, если он попробует сказать больше.

На лицах женщин появились широкие улыбки. Увлажнившиеся глаза светились от счастья.

Одна из них, Вэйл, развернулась и, подбежав к двери, втащила в помещение темную фигуру.

Когда та прошаркала внутрь, Ричард узнал Молера, старого писаря.

– Лорд Рал, – произнес старик, – я чувствую то же. Я проработал здесь всю жизнь, знал Ханниса Арка, когда тот был еще ребенком, и наблюдал, как он превращается в человека, движимого злобой и завистью. Теперь его место занял Людвиг Дрейер, но он ничуть не лучше. Как эти женщины, я больше не желаю стоять и смотреть, как уничтожают все хорошее, лишь бы навязать другим свою волю. Я знаю этих четырех – сейчас уже троих – морд-ситов с тех пор, как они прибыли в крепость и попали здесь в рабство. Мы все были порабощены тиранами. Я рассказал этим женщинам то, что знаю о вас, сказал, что хочу помочь, и попросил присоединиться. Лорд Рал, я тоже служу вам.