— Покажите, что вы делали с ней в тот, первый раз, — предложил Колгрим.

Все три кузины разделись донага и, взяв друг друга за руки, встали в круг. Они подняли руки, сошлись в середине круга и поцеловались. Затем Дивша обняла Ниуру, прильнула к ее губам — играла ими, дразнила их, в то время как Йамка ласкала округлые груди Ниуры. Колгрим вытянулся в своей огромной постели и наблюдал за сестрами, полузакрыв глаза. Какое-то время они обменивались поцелуями и ласкали тела друг друга, но потом опустились на кровать возле Колгрима.

Они по очереди забирались друг на друга, исполняя роль мужчины. Они покрывали поцелуями губы и каждую клеточку тела. Они ласкали языком друг друга между бедер, льнули ртом к нежным, чувствительным бутонам. Три восхитительных тела переплетались между собой, приводя Колгрима в восторг. Большие круглые груди Дивши, аппетитная попка Йамки и его изящная, великолепная избранница Ниура.

Золотисто-рыжие, светлые и темно-каштановые длинные волосы девушек буквально смешались, пока они ублажали друг друга. Колгрим с жадностью смотрел на них, и его возбуждение с каждой секундой становилось все очевиднее. Наконец взмахом руки он заставил Йамку и Дившу замереть и временно переместил их с кровати на подушки на полу. Их голубые и зеленые глаза смотрели сейчас невидящим взглядом.

Ниура распростерлась в постели и с улыбкой взирала на своего возлюбленного.

— Это была чудесная прелюдия, милорд. — Ее губы чуть припухли от поцелуев кузин, а лоно было влажным и блестело от соков. — Я готова принять твое семя, о мой господин! Войди в меня! Хочу, чтобы ты заполнил меня, — с вожделением прошептала она.

Колгрим не отрывал от нее глаз и улыбался.

— Ты любишь меня, Ниура? — спросил он.

Его палец ласкал ее между бедер.

— Да! — ответила она без колебаний. — Ты — весь мой мир, мой господин. Я ждала тебя шестнадцать лет. Я горжусь тем, что была избрана для тебя.

Его палец нашел ее бутон, твердый и припухший от недавних любовных игр. Он начал дразнить его, потирая, сжимая между пальцев, пока Ниура не стала извиваться. Когда же она начала стонать, Колгрим ввел в нее два пальца. Ниура выгнула спину, в порыве возбуждения пытаясь достичь удовлетворения своей страсти, но он не позволил ей сделать этого. Он смотрел, как она отчаянно старалась достигнуть финала, двигаясь на его руке, но его целью было разжечь ее желание, превратив в безумный, неутолимый пыл.

— Прошу, доставь мне наслаждение! — умоляла она.

— Ты сказала, что выносишь моего сына, Ниура, — ответил Колгрим. — Ты ведь осознаешь, радость моя, что созидание есть боль?