— Я сделаю все, что ты пожелаешь, мой господин, только доставь мне наслаждение, — пообещала ему Ниура. — Прошу тебя! Я сгораю от желания.

Он вынул пальцы из ее лона и стал гладить ее волосы.

— Вот так, моя радость, очень скоро ты получишь свою награду, но сейчас я хочу сделать то, что делали твои кузины. — Он тотчас оказался у нее между ног, и его длинный раздвоенный язык стал ласкать ее сладострастный бутон.

— О, милорд! — почти рыдая, вскрикнула Ниура, так как пламя ее желания вспыхнуло еще сильнее.

Его язык скользил глубоко в ее шелковистом лоне, лаская его стенки и готовя к проникновению его стержня. Ниура не имела ни малейшего представления о том, что ее ожидает. Несмотря на то что в нем самом разгоралось неутолимое желание, Колгрим должен был убедиться, что ее тело полностью готово принять его семя. Она уже истекала соками и стонала от непреодолимого вожделения. Он ощутил, как крошечные острые наросты начинают покрывать его корень. Это случалось только тогда, когда ему предстояло зачать сына.

— Скажи, что ты любишь и жаждешь меня, Ниура. Скажи еще раз, что ты будешь счастлива носить моего сына, — горячий шепот коснулся ее изящного ушка.

— О мой господин, как ты можешь сомневаться в моей любви? Да, я люблю тебя! Люблю! И так отчаянно хочу тебя, что умру, если ты не овладеешь мной немедля! Хочу ощутить в себе твое семя! Умоляю, подари мне сына, Колгрим, муж мой! Хочу, чтобы ты зачал мне его прямо сейчас!

Повелитель Сумерек больше ни секунды не колебался, сильным резким движением он вошел в нее. Внезапное изумление в ее серо-зеленых глазах, ее крик от боли распалили его еще больше. Все сокрытые до сего момента наросты на его члене прорвались наружу, их острые концы причиняли боль, двигаясь в ее влажном, пульсирующем лоне. Ниура впилась ногтями в его плечи, до крови царапала его спину. Колгрим прильнул к ее губам в пылком жадном поцелуе, его раздвоенный язык, проникнув в ее рот, обвил ее язык и с силой сжал его.

Колгрим на мгновение перестал двигаться, и по его безмолвному приказу с потолка упали серебряные цепи с наручниками. Колгрим быстро, но аккуратно, оставаясь внутри Ниуры, сковал ими ее лодыжки. Как только она была закреплена, цепи сами собой вновь поднялись.

— А теперь, моя радость, — прошептал он ей, — мы начнем сначала.

— Но ты не предупреждал, что будет больно, — всхлипывала Ниура.

— О нет, я предупреждал тебя. Я говорил, что созидание есть боль. И сейчас ты испытаешь такую боль, какой не можешь себе даже представить. И ты будешь неистово кричать, так как только твои крики на грани жизни и смерти заставят мое семя вырваться и дать жизнь моему сыну.