Николай наклонил голову и прошептал:

– Знаю, что моя компания не способна поднять тебе настроение, но ты не могла бы хоть притвориться? Такое впечатление, что ты сейчас расплачешься.

– Прости, – пробормотала я. – Просто…

– Понимаю, – он сжал мне руку под столом. – Но этот желатиновый олень отдал жизнь ради твоего развлечения.

Я выдавила улыбку и попыталась взять себя в руки. Смеялась и болтала с полным, краснолицым генералом справа от меня и делала вид, что мне не все равно, когда веснушчатый парнишка Ланцов по другую сторону стола пустился в рассказ о ремонте на даче, которую он унаследовал.

Когда подали фруктовый лед, Василий встал и поднял бокал шампанского.

– Брат, – начал он, – я рад, что могу поднять тост за твое рождение и наконец-то отпраздновать этот день вместе с тобой после стольких лет, которые ты провел на других берегах. Поздравляю и пью в твою честь. Твое здоровье, братец!

– Нье залость! – повторили гости, сделав щедрые глотки из бокалов и возвращаясь к разговорам.

Но Василий еще не закончил. Он постучал вилкой по бокалу, и звон вернул внимание дворян.

– Сегодня, – продолжил он, – у нас есть еще один повод для празднований, помимо рождения моего родного брата.

Если упора на слово «родной» было недостаточно, то ухмылка Василия довершила дело. Николай продолжал улыбаться, как ни в чем не бывало.

– Как вам всем известно, последние недели я путешествовал.

– И, без сомнений, тратил деньги, – хохотнул краснолицый генерал. – Подозреваю, скоро вам придется строить новую конюшню.

Василий смерил его ледяным взором.

– Я был не в Карьеве. Вместо этого я поехал на север по заданию, одобренному нашим дражайшим отцом.

Николай резко выпрямился.