– Есть такая вероятность, р-руководитель! – усмехнулся Денисов. – Фактов у нас никаких не имеется, но по годам все замечательно сходится. Например, находился он при войске Мамая, а как Куликовская битва случилась – решил обратно вернуться. В родных краях его никто не знал, никто не помнил, забыли за сто пятьдесят лет, оттого и прозвали его не местным именем, не Клокочущим шаманом, например, а Клокочущим господином. Господином, ты заметь! То бишь Хозяином.

– А ведь есть одно доказательство, Федор Кузьмич, – подрагивая от нервного возбуждения, медленно произнес Евгений. – Оно, конечно, косвенное, но… Мне не давало покоя, почему это сын кетского шамана, остяк по происхождению, там, в общине, в Сумраке, строил себе не гигантскую юрту из драгоценных камней, не дворец, не дацан, не пагоду, а русский терем? Да он просто насмотрелся на такие терема, пока Мамаево войско по Руси шастало!

Участковый на том конце провода удовлетворенно крякнул.

– Отседова можно, кстати говоря, сделать вывод, почему у наших Высших возникла догадка о личности Хозяина. Что сам Сибиряк мог в Куликовской битве участвовать – энто вряд ли. Мал слишком был, а то и вовсе не родился. Но ить мог же его наставник или просто старший товарищ скинуть ему мысленный образ, слепок ауры колдуна, который при чужом войске в тот исторический момент был? Я Катьке своей фотографию Гитлера, ирода проклятого, показывал, когда она мала была. Вот, говорю, смотри и запоминай, кто на родину твою посягнул, кто миллионы людей на смерть, горе и разруху обрек… И Данилке, как подрастет, тоже покажу. В общем, мог Сибиряк энтот образ запомнить и признать как-то в нынешнем Хозяине тогдашнего колдуна.

– Это все, конечно, прекрасно, Федор Кузьмич, вот только все равно не дает ответа на вопрос, почему Каскет решил организовать общину именно сейчас. Что стало поводом, причиной? Для чего ему понадобилось заняться всеобщим объединением не сто лет назад и не сто лет спустя, а в прошлом году? Что изменилось, исчезло или появилось? Что его перестало устраивать или что вынудило пойти на такой шаг?

– Тут ты прав, Евгений Юрьич. У всего должна быть причина. – Участковый помолчал, и Евгению представилось, как он, сидя за столом, трет свой лоб, шевелит раздумчиво густыми седыми бровями, таращится в никуда, сопоставляя имеющиеся данные, сводя воедино известные факты и зыбкие предположения. – Нет, Евгений Юрьич, не выходит у меня. То ли мало информации у нас с тобой, то ли не тот вопрос мы себе задаем.

Угорь не то чтобы расстроился, не то чтобы обиделся, но распереживался: на его взгляд, вопрос «почему именно сейчас» как нельзя лучше подходил на роль главного. Ответишь на него – и все остальное мгновенно станет ясно!