— Колдунов звать, они разберут…

— Ой, горе горькое! Да как же мы таперича, без царя-батюшки-и-и!

— О-о, тут уж не наша печаль! Был бы престол, а царь завсегда найдётся.

— Да кому ж царём-то быть? Наследничка не оставил государь-то, одни девки у него… Ой, горе-горе, разлюбили нас боги!

— Цыть, баба, не вой, уши ломит!

— Буду выть! Государь помер — горюю!

— Иди дома горюй!

— А ты мне не указывай, где горевать — городового кликну!..

— Как кому царём? Александру Николаевичу, больше некому.

— Это который царёв дядька? Ага?

— Дура замоскворецкая! Какой же дядька! Чай, он ему кузэн.

— Куз-э-эн?! А эт^, чё такое?

— Это, стало быть, двоюродный брат, его покойного батюшки Иоанна Павловича родный племянник…

— А у него-то, кузэна, хоть наследники есть? А то мож, и его боги не любят?

— У него-то? Есть. Николай Александрович Романов. Годков, поди, пяток ему, аль меньше…

— А сам, что слышно, суровый?

— Кто ж его знает? В Пальмире живёт, столицу, говорят, не жалует.

— Видать, перенесут столицу-то сызнова…