Они перешли на бег, и тело Дойля среагировало на неуловимый шорох прежде, чем его мозг что-либо осознал: его левая рука выхватила меч из ножен и сделала выпад одновременно с броском одной из тварей, и та напоролась на острие. Удар оттолкнул его назад, он услышал яростный хрип и лязг зубов о сталь, и его левая нога быстрым движением скинула умирающее чудовище с лезвия.

– Берегись! – услышал он крик Бургхарда впереди, и тут фонарь упал на мостовую, его защитная створка распахнулась, осветив узкую улицу желтым светом.

Картина, открывшаяся глазам Дойля, походила на безумную литографию, достойную Гойи: Бургхард катался по земле, сцепившись с какой-то мускулистой тварью – получеловеком, полуволком; еще несколько таких же тварей столпились вокруг борющейся пары. Они стояли на ногах, но ссутулив плечи так, словно ходьба на задних лапах им в диковинку, их морды выдавались вперед наподобие собачьих, а широкие пасти сверкали зубами, показавшимися Дойлю кинжалами из слоновой кости… Однако в их маленьких глазках светился разум, и они отшатнулись назад, когда Дойль, не сводя с них глаз, пронзил мечом того, который боролся у его ног с Бургхардом.

– Сорлз, Ровари! – рявкнула одна из тварей через плечо, когда Бургхард отшвырнул своего мертвого противника в сторону и встал, вытирая кровь с лица и держа меч в правой руке; в левой был зажат окровавленный кинжал. Два уродливых, покрытых густым мехом тела перестали дергаться и затихли без движения между двумя группами.

– Лонгвелл, Тайсон, – негромко приказал Бургхард, – вокруг этих домов, быстро, и перекрыть тот выход с улицы! – Двое Братьев беспрекословно бросились исполнять приказ, лязгая цепями.

Ромени повернулся, бросился обратно, протолкавшись между своими волкоподобными слугами, и оказался лицом к лицу со своими преследователями. Лицо его, освещенное фонарем, было искажено ненавистью; он открыл рот и начал произносить заклинания, от которых воздух вокруг них сгустился и помутнел, – Дойль почувствовал, как вибрирует и греется цепь на его лодыжке, – и только теперь заметил Дойля, стоявшего прямо перед ним с обнаженным и окровавленным мечом, откровенно неуязвимого для его магии и даже не пытающегося скрыть это. Заклинания оборвались, и какое-то мгновение Ромени продолжал стоять с разинутым ртом.

Дойль нагнулся подобрать фонарь, выпрямился и, улыбаясь, нацелил на чародея острие меча.

– Боюсь, вам придется пройти с нами, доктор Ромени, – сказал он.

Волшебник сделал большой скачок назад, через головы своих волколюдей, и бросился прочь по улице, за ним – его твари, а за ними на некотором расстоянии – Бургхард с остальными.