Когда, согласно этому счёту, впереди должно было забрезжить пятнышко света, темнота осталась непроницаемой. Сквара замер на месте, стараясь проглотить накативший страх, раздумывая, мог ли где-нибудь свернуть не туда. Получалось – не мог. Волей-неволей вспомнился глухой удар за спиной. Волна, плеснувшая в ноги.

– Чего боюсь-то? – спросил он вслух. – Коли так, обратно в болото… – И тут же почти въяве увидел, как злая воля смыкает без того едва проходимый лаз под камнями. – А нет, дальше побреду, куда-то ведь выйду!

«Ага, в завал упрусь или в стенку…»

Он очень бережно переступал босыми ногами, ища зыбкие плиты, так испугавшие его поначалу. Нашёл – выдохнул с облегчением: почти дома! Сейчас будет размыв. Щель в подтюрьмок, где всего-навсего иссякла маслёнка слабенькой лампы…

Промоина не обманула, разверзнувшись ещё внезапней, чем по дороге туда. Сквара вынырнул, одушевился, запел:

– Экий ты, братец, право, трусишка… – Он-то решил уже, что исчерпал все созвучия к слову «крышка» и нипочём не выдумает иных, но они вдруг посыпались сами. – Млеет душа, намокли штанишки… Рвись из-под крышки!

Руки быстро ощупывали стену, разыскивая иззубренные окраины трещины. Сквара так радовался и спешил, что даже отсутствие сквозняка не предупредило его. Ткнувшись в глухую преграду, он вновь замолчал от неожиданности и обиды.

– Эй, Гедах… или ты, как тебя… Финдриг… Дядя Космохвост, ну за что? Это ж я!..

Проход исчез, не оставив даже волосяной щёлки для дуновения. Отломок, через великую силу уложенный на рычаг, выплюнул деревяшку да, кажется, врос на вековое место в стене…

Шевельнувшийся было страх смыла ярость. Сквара до того обозлился на подземного духа или кого-то более телесного, вздумавшего запереть его в подтопленном коридоре, что готов был дать бой без пощады – вот только добраться! Кое-как отыскал на корявых стенах опору ногам, подпёр вероломный камень плечами…

Отломок на удивление легко уступил бешеному напору. Сквара вывалился в подтюрьмок. Его тотчас окутал тёплый свет жирника, показавшийся ослепительно ярким. Камень вновь бухнул в стену и упокоился, став почти незаметным в путанице трещин. Взбаламученная вода медленно унималась. Сквара даже не стал вылавливать из неё обломки рычага. Задыхаясь, всхлипывая, взбежал по ступеням, обжёг о стекло неверные с холода пальцы, кинулся вон.

– Чтоб тебя, Лыкашка, болячка взяла, – разворчался в потёмках опочивального чертога Хотён. – Ну вот кто тянул за язык!

Он был недоволен. Утром младшим ученикам лежала дорога к Неусыпучей топи – таскать красную соль.