– Дура, значит?

Шерёшка глянула так, словно сама не отказалась бы затупить о пленника острый нож или копьецо. Сквара продолжал вдавливать в глину камни помельче, чтобы тяжесть нового ряда не выставила наружу мягкое тесто.

– Дура, значит, она ему? – повторила Шерёшка. – А он, ума палата, деток зачем порешил?

Сквара смял в руках глиняную колбаску, снова раскатал, прилепил к влажному камню. Сверился с мерной палкой, упиравшейся в середину круглого пода. Если судить по лицу – верность печного купола занимала парня больше, чем зверство грабителя и судьба несчастных детей.

– Так пожалел, – ровным голосом ответил он Шерёшке. – Сказал, они ж маленькие, куда им без мамки? Всяко пропадать, зря не маялись чтоб.

Хозяйка крепче перехватила метлу. Зарычала, как загнанная в угол кошка:

– Сама бы убила! – Выдохнула, уселась на лавку, непонятно пробормотала: – Бережёт вас Ветер.

Печной свод помалу сходился, мерная палка всё круче стояла в отверстии наверху. Шерёшка смотрела, как Сквара примеривал к округлой дыре заранее отложенный камень. Невелика премудрость в доме печку сложить. Всякий это умеет, да что-то никто ей своего умения к порогу не нёс. Она шаркнула ногой, загоняя под лавку обломок, увернувшийся от метлы. Взгляд упёрся в зашивину на старой тельнице парня. Бобылка требовательно спросила:

– Тех, что с тобой царского печенья доискивались, покарал Ветер?

– Покарал, – кивнул Сквара. Вспомнил: – Тётя Шерёшка… Ты сказывала, учитель из-под земли тебя вынес…

Она кивнула:

– Как сказывала, так и было.

– А почему из-под земли? – спросил неугомонный молодчик. – Вы там с семьянами прятались?

Шерёшка не торопилась отвечать, он смутился и пояснил, почти жалея, что завёл разговор:

– Я в развалины лазил. Срединные палаты все рухнули… А чтобы в землю ввергались, такого не замечал. Они все на погребах, а те уцелели!

Бобылка поднялась, словно разом отяжелев. Прошлась туда-сюда по избе, хромая, стуча древком метлы, покинув у лавки новую и крепкую сошку. Сквара смотрел на неё, держа в руках камень. Схватился, когда с него стала отваливаться глина. Наново обмазал, владил в дыру. Печка сразу обрела цельный вид. Потом ещё глины добавить, бока выгладить… и хоть больных детей на здоровых перепекай. Сквара чуть не сболтнул это вслух, но вовремя удержался.

Шерёшка остановилась.

– Вязень твой в какой каморе сидит? – неожиданно спросила она.

Сквара зачерпнул из корыта, ответил с облегчением:

– Как сверху входить, в третьей.