На Светела она смотреть избегала.

С него быстро облетали снегириные перья заступника и надёжи. Он наполовину догадался о чём-то. В груди сперва стало невыносимо горячо. Потом – пусто и холодно.

«…Аодх… брат…»

Опёнок так и подскочил. Завертел головой. Жогушка силился высунуться из-за материного плеча. Он тоже что-то услышал.

«Аодх… брат… помоги…»

Стон, летевший как будто из дальнего далека, был полон боли и непомерной усталости.

Зыка неуверенно вилял хвостом между хозяином и хозяйкой. Тут он громко заскулил, взлаял… вдруг поскакал, проламывая целик, прямо на полдень, в сторону леса. Светел торопливо сдирал с плеч алык. Ремни цеплялись за берестяной чехолок, Светел сбросил и его тоже.

«Рыжик! Рыжик!.. Что с тобой? Где ты?..»

«…Помоги…»

Уже дыбая во все лопатки следом за Зыкой, Светел рассмотрел золотую тень над обломанными лесными вершинами. Симуран держался в воздухе из последних сил. Чуть взмывал, почти падал. Пытался дотянуть до бедовника и не мог. Всё-таки зацепил макушку сосны, безмолвно обрушился вниз, увлёк с собой лавины рыхлого снега. Только мелькнули в белом потоке гаснущие пламена крыльев.

Светел бросился так, что воздух перед ним превратился в упругую стену, а лапки перестали метать следы на снегу.

– Рыжик! Я здесь, Рыжик! Я здесь!

Доля шестая

Доля шестая

Последний поклон

Последний поклон

– Учитель, воля твоя… Дозволь слово молвить?

– Говори, сын.

Они поднимались из погребов, покинув молельню Краснопева. Лихарь шёл сзади, отстав на несколько ступенек.

– Учитель, прошу… разреши от бремени, не по силам мне… больше мочи нету стенем твоим быть…