Коряжинское срамодейство

Ознобиша успел полюбить Злата. Славный был малый. Надёжный. Во всяком случае, шегардайских царят ничем не подвёл. Так вот. Если сопоставить пригульного Коршаковича ножу, уехавшему подарком в Чёрную Пятерь, нынешний зарукавник получался сущий царевич Аодх, каким тот мог вырасти, оставшись в живых. Даже клинок на руке Сквары был ему не чета.

Переданный кузнецом через месяц и два дня сроку, он превзошёл все ожидания Ознобиши. Недоучка воинского пути кое-что понимал в оружии короткой и длинной руки. Ножевщик, подогретый ревностью к дикомытам, дедовской наковальни не посрамил.

Сквозь чёрный лёд клинка протаивали дождевые, туманные вереницы теней. По голомени брели призраки письмён, почти готовых к прочтению. Бережная чеканка совлекла с них последний покров. Тоненький золотой луч бежал вдоль обушка. Повторял, чуть-чуть подправлял булатные завитки.

ЧЕСТИ ВВЕРЯЮСЬ.

Ветер не приказал Владычицу помянуть. Ознобиша мысленно поставил себя на место хитрого котляра. Правосудная всякой чести прибежище и исток, почто всуе тревожить!

– Может, себе купишь ножичек, правдивый райца? – осведомился кузнец. – Вот, смотри, какие у боярских детей ныне в обычае!

Клинки загибались маленькими серпами. Такие не секут кожу и плоть – лезут в тело, причиняя увечья. Оружие верящих стали, а не собственной руке.

«Лихарю такой заказать. Да с надписью про кривой путь котла…»

– Спасибо, делатель. Я не сын боярский.

Он был всего лишь один из немногих, кому в царских палатах дозволялся скрытый нож. Последний заслон Эрелису, если остальные падут. «Коготь из тела поди запросто выдерни, а враг может быть не один…»

Сполна расплатившись, Ознобиша обернул драгоценное лезо шёлковым лоскутом, спрятал в кожаную шкатулку. Быстрым шагом достиг книжницы. Взялся за подложную ручку скрыни. «Кому Ветер отдаст? Сквару стенем делает, наградить хочет?»

Толстые гранёные звенья жгли пальцы.

Он положил коробочку с ножом на «Умилку Владычицы». Чувство было как в том последнем зимовье. Отец с матерью ладят ночлег, предвкушают встречу назавтра. А из-за сосен, сопровождаемый Лихарем, сквозь розовые сумерки идёт Ветер. И уже понятно: отныне имеет значение только его воля. Только она.

Ознобиша запер сундук и ушёл, чувствуя лопатками тяжёлый взгляд из стены.

– Забрали, – сказала царевна.

Они с двух сторон заглядывали под крышку, осенённую хвостами жар-птиц. Неприступный тайник оборачивался ловушкой. Празднично-страшноватые игры в тайные знаки и забытые грамоты – кровью, смертью, щупальцами тьмы.

– Дальше читать будем? – спросила Эльбиз. – Или, может, домой?