Он касается губами моей шеи, и мне делается жарко. Тело, от пальцев ног до кончиков крыльев, трепещет от удовольствия, но я отстраняю Джеба на длину руки, держа его за лацканы пиджака. Морфей сказал, что это временное состояние. Надо торопиться.

– Послушай, Джеб. Это вообще другой сон. В нем будет много странного.

Я отступаю к двери, ведущей в главный зал магазина, где возится Морфей. Нам пора.

Джеб следует за мной, склонив голову набок, и призывно смотрит на меня.

– Клянусь, я что угодно выдержу.

– Я бы на твоем месте не была так уверена, спящий красавец, – слышится от двери женский голос, сухой и сиплый. Его звук напоминает шелест опавших листьев на могильной плите.

Вторая Сестра.

Сердце подступает к горлу, и я чуть не задыхаюсь.

Паутина наполняет весь магазин – призрачные нити тянутся от пола до потолка. Как будто передо мной внутренность тыквы-альбиноса, из которой еще не вычистили волокна. Паутина окутывает вешалки и прилавок, даже витрину, перекрывая доступ дневному свету. Поэтому в помещении царят зловещие и невнятные серые сумерки, словно на улице собирается гроза. Непонятно, откуда доносится голос хранительницы кладбища.

Я кричу:

– Морфей!

Нет ответа.

– Кого ты зовешь? – спрашивает Джеб, подходя и касаясь моего крыла.

По мне словно проскакивает электрический разряд.

Я поворачиваюсь и толкаю его к ванной.

– Ты в опасности. Она тебя не найдет.

Я заставляю Джеба шагнуть за порог. Он спотыкается о мой рюкзак, но тут же обретает равновесие.

Его глаза – сплошной вопрос. Но тут я захлопываю дверь.

– Эй! Выпусти меня, Эл!

Крепко держа дверную ручку, я обвожу комнату глазами и останавливаюсь на скелете. Переведя дух, чтобы успокоиться, я чарами заставляю его двигаться, как марионетку без веревочек.