Шел через пески караван, подобный всем иным. Караван – он сродни канату. Стягивает нити судеб, перекручивает и напрягает до предела бременем долгого пути. Нити похрустывают, но остаются прочными… до поры.

В глухую ночь, когда умер старый месяц, а новый не народился, темный ветер растрепал костры, угасил все – кроме последнего. К нему и вышел чужак. Темный, как ночь. Не было при нем коня, оружия и даже бурдюка с водою. Так что никто не усомнился: он не человек. Он – дэв, и взял себе людскую личину с тайной мыслью и просто так не уйдет. Увы, бесполезно спрашивать дэва, зачем он явился. Нет у смертных силы, чтобы одолеть дэва, надежного способа выдворить в родной его мир. Дэв сродни черной буре – возникает мгновенно и берет все, что захочет взять.

– Будь гостем, прошу, – сказал купец и вежливо указал чужаку лучшее место на шёлковых подушках, подвинул ему пиалу с чаем, халву.

Всем ведомо: дэвы тонко разбирают запахи и особенно ценят пряные. Может, знаменитый чай из оазиса Чегеш, подаренный продавцом шелка, и стал причиной явления дэва? «Неповторимый запах», – так шептал продавец, и вид имел… победительно-лисий.

Чужак беззвучно сел. Теперь он смотрел на огонь, и сам был видел в свете костра. Обычный человек пустыни. Худощавый, крепкий, а еще – безмятежный. Только глаза выдавали его природу. Чернее ночи, глубже бездонного колодца, холоднее горного льда! Чужак растянул губы в улыбке. Взгляд его прошелся по лицам людей у костра… и каждый ощутил, как душу покрывает изморозь страха: невозможно избежать трепета, находясь в шаге от бездны. А дэв – он величайшая, окончательная бездна.