Йен прошел вперед и добыл из рукава тонкую золотую палочку с алмазным наконечником. Лишь этой указкой дозволялось касаться телячьей кожи с именами князей. Он как раз коснулся – и обвел место, куда не так давно было внесено имя Бертрана.

Ворон громко и быстро перечислил свидетелей и поручителей, которые поставили подписи и дополнили их выжженными в коже свитка оттисками нагретых фамильных перстней. Все имена принадлежали известным людям. Посланник короля мрачнел все более… и, едва глашатай смолк, был вынужден подойти и изучить подписи, а также само имя Бертрана.

– Хм… сын от тайного второго брака, воспитанный у дальнего родственника во избежание спора о наследстве и позже отосланный с родины в изгнание. Сам князь Паоло Теодор Валарийский соизволил указать, что был осведомлен. – Черный человек глянул на Бертрана, вернее сквозь него. – Что ж, оспорить подобные свидетельства здесь и сейчас… вряд ли возможно. Впрочем, как и проверить их. А я проверю.

Черный человек выпрямился, и капюшон почти полностью скрыл его лицо. Лишь тонкие синеватые губы и белый подбородок остались видны. Эти губы шевелились, произнося важнейшие для всего княжества слова.

– В сей день, рассмотрев свидетельства, мы отбываем, дабы передать весть в столицу и испросить высший суд об исполнении надлежащего порядка признания или непризнания сих бумаг. Мятежного самозванца, именуемого домом Ин Тарри «слепцом Тье», мы лично сопроводим для суда и наказания. Мы выражаем особое и единодушное благоволение его величества и его святейшества к епископу храма Воссиянного полдня. Ему препоручаем изучение бумаг, а равно и ведение церемониала.