– Не перебивай, у тебя пока нет ни имени, ни вопросов, – отмахнулась женщина. – Все рождается и умирает. Всё изменчиво и конечно. Чего ж тут дурного? Но, раз уж ты уперся, восстал против закона смены жизненных сезонов, не жди поблажек. Устанешь – оползень обыденности погребет тебя. Разочаруешься – сгниешь в пасмурном отчаянии. Глупо противиться мировому закону. Но, раз уж ты настолько глуп, изволь быть безмерно упрямым и ползи по склону. Не знаю, что за нужда гонит тебя. И… Никто не любит белых ворон, – женщина нагнулась вперед и добавила шепотом: – вроде нас.

– Вроде нас, – эхом отозвался выползок.

– Никто не поможет тебе пробиваться в мир, трудно будет каждый раз. Но постепенно ты приноровишься. Никто не вернет тебе память, не подскажет, зачем ты стал таким. Сам должен разобраться. Не пробуй вернуть прежнее. Между изначальной памятью и нынешней явью стоит смерть. Это, знаешь ли, серьёзно. Что еще рассказать?

– Пока довольно сказанного. Благодарю.

– А ты не жадный, – вроде бы похвалила мара. Нагнулась и сорвала меховой цветок, сизо-серебряный, чуть светящийся. Протянула на раскрытой ладони. – Сон-трава. Возьми. Приведет ко мне по-настоящему, в понимании людей. Они такие смешные. Все время уточняют, верно ли выбрали путь… как будто настоящий путь можно пройти ногами или доверить карете и кучеру.