В заключение прогулки лошадь сама принесла его на знакомую улочку, к высокому, плотно сбитому частоколу, проникнуть за который не было никаких шансов. Немного погарцевав перед воротами, Андрей увидел медленно бредущую по улице сгорбленную нищенку, закутанную в темные платки почти до пояса, со сделанной из соснового корня узловатой клюкой.

Он спешился, нашарил в сумке медную полушку:

– День добрый, бабушка.

– Ох, кому добрый, а кому и маковой росинки с утра не перепало, – профессионально плаксивым голосом отозвалась бродяжка.

– Возьми, на маковую росинку этого должно хватить, – показал ей монету боярин, и сам не успел заметить, как денежка испарилась из его рук.

– Благодарствую тебе, мил человек, – принялась кланяться нищенка. – Век за тебя Бога молить буду…

– Скажи лучше, чей это дом?

– Этот, что ли? Дык, хозяюшки Людмилы Шаховской.

– Что, хозяина, что ли, нет?

– А нету, родимый. Князь Петр – он все в отъезде да в отъезде. Ох, изголодалась я, ох, изголодалась. Пойду, куплю себе короч…

– Подожди. Ты ее знаешь?

– Кого?

Зверев вздохнул, полез в кошелек.

– А-а, княгиню Людмилу? Да, бывала я в их доме. Хозяюшка к нам милостива: и покормить велит, и спать в людской положит. Бывает, и копеечку даст на дорогу. Копеечку…

– Алтын, – ответил Андрей. – Алтын, коли придумаешь, как мне с нею увидеться.

– А чего тут думать-то, ясный сокол? Как хозяюшка в храм на молебен отправится, ты ее и встреть на улице, поклонись. Проводи до храма-то, поговори.

– О чем я с ней поговорю? Я ее и не знаю совсем.

– Как о чем? Да о том, о чем бабы все завсегда слушать готовы бесконечно. О том, как красива она. Что за глазки прекрасные, что за пальчики тонкие, что за голос чарующий. Нечто слов не найдешь, ясный сокол?

– Все бы хорошо, да не знает меня хозяйка. Как я к ней подойду? Испугается незнакомца.

– А ты не пожалей денежки, дитятко, – с некоей долей ехидства ответила нищенка, – я ей и расскажу все без утаечки. Что зазнобой она стала в сердце молодца доброго, что не ест он, не пьет, не спит, а лишь в окна ее заглядывает. Что нет ему ни дороги, ни шляха, ни тропиночки. По какой ни двинется – ан все к ее двору ведут, сворачивают.