Василий Ярославович похлопал сына по плечу, вскочил на коня, тут же огрел его плетью и помчался куда-то в сторону Литков. Зверев остался наедине с луком и чурбаком, но мысли его потекли уже совсем в другом направлении.

Имение… Боярин Василий Ярославович, его жена Ольга Юрьевна, холопы, дворня, он сам – все живут в имении, которое даровано государем, но из чужих, не государевых земель. Великий князь, сделавший предкам Лисьиных этот подарок, давно в ином мире, с него ничего не спросишь. Но суд в любой момент может решить давнюю тяжбу в пользу прежних владельцев – и что тогда будет со всеми этими людьми? С теми, кто считает его своим сыном? С плодами их трудов на протяжении поколений? Суть в том, что сейчас все они зависят уже не от юридических хитросплетений. Зависят от того слова, которое услышит от него князь Друцкий: «Да» или «Нет». Только от него и ни от чего более. От него зависит то, станут будущие Лисьины называть себя князьями или просто служилыми боярами. Сам он с этого не получит ничего. Либо домой вернется, либо про него станут говорить, что титул он от жены в приданое получил. Но вот детям подобные намеки уже не грозят, они в любом случае князьями по крови будут. Да еще и обширные угодья обещаны, которые гарантируют и будущим детям, и его здешним «родителям» достаток, возможность спокойной жизни. Удельное княжество – это ведь не помещичье имение. Тут при самом большом неурожае хозяева как-нибудь не пропадут, голодать не станут. Это то, что может получить он сам и род бояр Лисьиных, членом которого он стал по милости Лютобора.

Чем же он должен пожертвовать взамен? Свободой? Знать бы, что это такое… Во всяком случае, по сравнению с нынешним положением хуже наверняка не будет. Скорее наоборот: отцовская опека исчезнет. Живи сам, как хочешь. Так чем жертвовать? Любовью? Варенькой? Но ведь никто ее отнимать и не собирается! Их поцелуи, объятия, их страсть никуда не исчезнут. Они с Варей останутся вместе. Или здесь, или на новом месте. Как там сказал Василий Ярославович? Душевное томление – это одно, а семья – совсем другое. Неведомая Полина тоже наверняка не ведает, что здесь ее судьба решается, тоже в глаза будущего мужа не видела. И думает наверняка о том же. О том, что ее род не должен оборваться, что у нее должен быть брак с достойным человеком, что должны родиться дети, наследники земли и их крови. Так о какой же семейной верности можно говорить при таком подходе к брачным узам? Любовь – одно, семья – другое.

– Изменять будет, – вслух подумал Зверев, и стрела почему-то ушла на две сажени левее чурбака. – Значит, сосед-враг и вечная неуверенность с имением для всех – против моего богатства, титула и общего спокойствия? Плата – моя клятва перед алтарем. Причем разводы в этом мире не предусмотрены!