Требовалось промчаться по деревням, глянуть, как у них с уборкой идет, что уродилось, куда укладывается. Оброк, конечно, штука оговоренная – но ведь, что ни осень, вопросы разные возникают. Одно уродилось, другое не выросло, третье подгнило. Знать надобно, где схитрить смерды пытаются, где их пожалеть нужно, какой оброк и чем заменить можно. Чтобы и смерды не бедствовали, и самому в дураках не остаться. Он даже не заметил, когда вернулся Пахом. Просто как-то утром, когда он вышел на берег разминаться, там же оказался дядька и предложил для разнообразия побаловаться ножами. Но и этот день тут же утонул в череде хлопот. После того, как опустели луга и угодья, настало время заготовки мяса. Поначалу под нож шла свинина. Ее коптили, солили, тушили в больших крынках, которые сверху заливались салом и закрывались промасленными тряпочками – чтобы не попортилось.

– Если кто-то скажет, что консервы изобрели в двадцатом веке, не верь ушам своим, – прокомментировал этот процесс Андрей.

Вторыми на очереди были гуси – как твари не менее жирные, нежели хрюшки, – потом настал черед скотины более постной: коз, бычков и коров. Под нож пустили и часть баранов, нескольких лошадей. Зима – время суровое. Запасенного сена и брюквы, зерна должно хватить на всех. Пожалеешь кого-то сейчас – весной придется всей скотине жрать кору.

Последними – когда уже ударили ощутимые морозы, когда на озере и Окнице лед достаточно окреп, чтобы удерживать человека, а склоны вокруг усадьбы были залиты сверкающей зимней броней, – в погреб отправились куры. Кровавое было зрелище. Десять человек расселись на льду, из курятника послышались отчаянные вопли птиц, пытающихся спасти свои жизни, и вскоре с кухни начали пучками сносить на лед уже ошпаренные тушки. Семь женщин их ощипывали, наполняя пером и пухом полотняные мешки, один холоп рубил пополам, один выгребал в деревянные кадки внутренности, один макал в прорубь еще теплые половинки, после чего развешивал их на перекладине в специальные петельки. Через пару часов половинки – или, как их тут называли, полти – покрывались тонкой ледяной корочкой и в таком виде на тележке увозились на ледник. Потроха потом сортировались, слегка подсаливались и тоже замораживались, перо кипятилось со щелоком, как белье, сушилось и превращалось в подушки, перины и детские «конверты». И даже оставшуюся на льду кровь за два дня дочиста склевали вороны, сороки, вылизали неведомые ночные гости. Курочки ушли в дело целиком, без остатка. В некогда шумном курятнике осталось всего три десятка несушек и два петуха. Те, что зимой будут угощать людей яйцами, а к весне выведут новое потомство – которое до новых заморозков успеет набрать вес и нарастить мясо.