Это его будущее с девушкой, в нежных объятиях, и несмотря на все эмоции и страхи, которые он испытывал по пути из охранного поста, теперь он уверился: у них есть будущее.

В конце концов, надеяться легко. Во всяком случае, в этом месте.

Лазло прижал Сарай ближе, его руки сомкнулись на ее талии, и он потерялся в собственном восторге от происходящего. Юноша вдыхал ее запах, пробовал на вкус и трепетал, когда ее пальчики прошлись вверх по рукам к его шее. Девушка зарылась ими в его волосах и пробудила новое ощущение, пламя удовольствия, текущее вниз по плечам и вверх в голову, подталкивая эту дразнящую дверь со всеми ее сияющими секретами. Когда Лазло наконец нарушил поцелуй, то сделал это лишь для того, чтобы прижаться к Сарай лицом. Изгибы бровей соединились, его грубые щеки коснулись ее мягких.

– Сарай, – выдохнул Лазло. Такое впечатление, что он – стакан, наполненный величием и удачей. Его губы изогнулись в улыбке, и он прошептал: – Ты испортила мой язык для всех других вкусов.

Наконец-то он понял значение этой фразы.

Сарай слегка отпрянула, чтобы они могли посмотреть друг другу в глаза. Ее изумление отражало его собственное, взгляд приравнивался к нашептанному «Ох» – хриплому, потрясенному и бодрому.

Сперва их нагнал смех – детский смех, – а затем и цвет. Они отвлеклись друг от друга, чтобы осмотреться, и увидели, что город наконец обрел дыхание. На куполах развевались флаги, напоминавшие ласточкин хвост, рыночные палатки уже не пустовали, а возрождались, готовясь к утреннему наплыву покупателей, торговцы в длинных передниках раскладывали свое добро. В амфитеатр залетело скопище разноцветных бабочек, парящих в воздухе как стая рыбок, а верхние ряды украсились шпалерами драгоценных фруктовых деревьев.

– Так-то лучше, – вздохнула Сарай. Наверху в цитадели ее слезы на щеках быстро высохли. Кулаки и живот расслабились.

– Гораздо лучше, – согласился Лазло. – Как думаешь, это мы сделали?

– Несомненно.

– Какие мы молодцы, – сказал он, а затем добавил с напускным безразличием: – Интересно, что произойдет, если мы продолжим целоваться?…

Тоже изобразив равнодушие, Сарай пожала плечами:

– Ну, можем узнать.

Они понимали, что не мешало бы обсудить произошедшее за день, их будущее, и ненависть, и отчаяние, и беспомощность, но… не сейчас. То место в их разуме, отвечавшее за трансформацию махалата, раскрашивало Плач Мечтателя в обрывки их счастья. Все остальное могло и подождать.

– Лазло, – прошептала Сарай и задала вопрос, на который у него уже имелся ответ: – Ты все еще готов принять меня в своем сне?