— Годится! — согласился я. — А как насчет Руфо? Хочешь выйти на Дорогу Доблести?

— Только если ты зальешь ее асфальтом.

— Чушь! Пойдешь, я тебя знаю. А когда и куда, Стар? Да черт с ним — с куда! Просто — когда? Давай не пойдем на вечеринку и отправимся сейчас же!

Все ее оживление внезапно угасло.

— Любимый, ты же знаешь — я не могу. Я еще и трети обучения не прошла.

— Надо было взорвать это Яйцо в ту минуту, как я его нашел.

— Не стоит сердиться, милый. Поедем на вечеринку и развлечемся.

Так мы и сделали. Поездки на Центре осуществляются с помощью искусственных Врат, которые не требуют магии (а может быть, наоборот, требуют ее в гораздо больших масштабах). Задать место прибытия не сложнее, чем нажать кнопку этажа в лифте, так что транспортных проблем в столице не существует, равно как и тысячи других неудобств. Все здесь без сучка без задоринки.

В этот вечер Стар решила выйти, не доезжая до места назначения, и пройтись через парк, а уж потом заявиться на вечеринку. Она прекрасно знает, как ей идут облегающие брюки, которые так удачно обрисовывают ее стройные ноги и тугой зад. Она раскачивала бедрами не хуже индусской танцовщицы.

Ребята, мы произвели сенсацию! На Центре не носят мечей, разве что приезжие. А луки и стрелы тут такая же редкость, как зубы у курицы. Мы вызвали столько же интереса, сколько вызвал бы рыцарь в латах на Пятой авеню. Стар была счастлива, как ребенок на Хеллоуин. Я тоже. Мне казалось, что в плечах у меня косая сажень и я хоть сейчас могу отправиться на бой с драконами.

Бал отчасти походил на земные. (По словам Руфо, у всех наших рас основное развлечение одинаковое: собраться толпой для танцев, выпивки и трепа. Он утверждает, что мальчишники и девичники — симптомы больной культуры. Я с ним не спорю.) Мы спустились по грандиозной лестнице, музыка тут же прекратилась, гости разинули рот и пялили глаза, а Стар наслаждалась произведенным эффектом. Потом музыканты заиграли снова, а гости вернулись к той «незамечающей вежливости», которой требовала Императрица. И все же мы остались в центре внимания. Я думал, что история похода за Яйцом — государственная тайна, так как при мне ее никогда не упоминали. И уж тем более я не ждал, что ее знают в подробностях, известных лишь нам троим.

Ничего подобного. Все понимали, что означают наши костюмы, и даже больше того. Я был в буфете, попивал бренди с дагвудовским сэндвичем собственного изобретения[113], когда меня подклеила какая-то сестренка Шахерезады, весьма хорошенькая. Она принадлежала к непохожей на нас человеческой расе, одета была в рубины величиной с большой палец и в хорошо просвечивающую ткань. Ростом пять футов и пять дюймов, босоногая, весом что-то около ста двадцати фунтов, с талией не больше пятнадцати дюймов в обхвате, что зрительно преувеличивало два остальных объема, хотя они в этом вовсе не нуждались. Это была брюнетка и обладательница самых раскосых глаз, какие я видел в жизни. Она походила на очаровательную кошечку и смотрела на меня, как кошка на птичку.