— Возможно, Стар это уловила. Возможно, Она и подтолкнула тебя. Лично я взял за правило отправлять своих жен в отпуск, как только их лица становятся мне слишком знакомыми, тем более что им мое — учитывая, как я выгляжу, — надоедает еще больше. Парень, а почему бы и нет? Отправляйся на Землю, это вовсе не так уж и плохо. Я тоже вскоре собираюсь туда, потому и расчищаю эти бумажные завалы. Может быть, мы окажемся там одновременно… выпьем стаканчик… или десяток стаканчиков… посмеемся… перекинемся анекдотами… ущипнем официантку и посмотрим, что она нам на это скажет! Почему бы и нет?

21

21

О’кей, вот я и здесь!

Уехал я не на той же неделе, но очень скоро. Мы со Стар провели потрясающую, полную слез ночь накануне моего отъезда, и она плакала, целуя меня перед расставанием (Au’voir, а не «прощай»). Но я знал, что слезы ее высохнут, как только я скроюсь из вида, и ей было известно, что я это знаю, и я был уверен, что она тоже считает, что все к лучшему, а потому уехал. Хотя тоже со слезами.

Коммерческие Врата работают лучше «Пан-Американ». Меня мгновенно перекинули через три промежуточные станции без всяких там фокусов-покусов. Какая-то девица сказала: «Занимайте места, пожалуйста» — и готово!

Я вышел на Земле, одетый в лондонский костюм, с паспортом и прочими бумагами в кармане, с Леди Вивамус в тубусе, совсем не похожем на футляр для меча. В других карманах лежали чеки на золото, так как я вдруг обнаружил, что не имею ничего против оплаты геройства. Высадился я около Цюриха, но точного адреса не знаю — об этом заботится служба Врат. Вместо этого меня обеспечили средствами для передачи сообщений.

Вскоре мои аккредитивы превратились в номерные счета в трех швейцарских банках, что было сделано с помощью юриста, к которому меня направили. Я приобрел дорожные чеки в нескольких туристических бюро, часть из них отправил письмами в США, часть взял с собой, так как ни в коем случае не хотел отдавать Дяде Сэму девяносто один процент.

Когда начинаешь жить по новому календарю, как-то теряешь способность следить за ходом времени. У меня осталась неделя-другая от срока, указанного в демобилизационных документах, чтобы вернуться бесплатно. Я решил, что стоит этим воспользоваться, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, и отправился на старом четырехмоторном транспортном самолете из Прествика через Гандер в Нью-Йорк.

Улицы показались мне грязнее, дома — ниже, а заголовки газет — хуже прежнего. Я перестал читать газеты и решил тут не задерживаться — думал о Калифорнии как о своем доме. Я позвонил маме, она сердилась за мое долгое молчание, и я пообещал приехать на Аляску, как только смогу. Как они поживают? (Я думал, что моим сводным братьям и сестренкам, возможно, потребуется денежная помощь для получения образования.)