Нет, он не предавался скорби по тем, кто горел внутри высотки. Он не сопереживал пожарным службам.

Он сам поджег это здание, это его машины блокировали все подъезды, а пожарные вертолеты города по его слову оказались не готовы к немедленному вылету.

– Ярослав, внук мой… – подхватил ветер тихий шепот, исполненный скорби.

Все сгорит. Здания, надежды и тела тех, кто посмел отнять у него родную кровь.

– Господин, – прижимая руку к динамику сотового телефона, подошел слуга, – князь Юхотский смиренно просит вас на минуту разговора. Говорит о неком недопонимании. Точка звонка вычислена, Анталья, яхт-клуб «Марина». Ведем наблюдение.

Иногда достаточно разжечь огонь, чтобы подманить жертву.

– Александр, – игнорируя телефон, обратился князь Гагарин к оруженосцу по левую руку.

– Да, господин.

Рука на трости сжалась, сминая костяной набалдашник.

– Мне нужна новая трость. Принеси мне ее, – почти прорычал княжеский голос.

– Будет сделано, – коротко поклонился «виртуоз» клана, поворачиваясь к машинам.

Холод сковал ноги, руки и спину. Глаза выедала химия, растворенная в воде, но Олег Кочетов продолжал держать их открытыми, всматриваясь в искаженный толщей воды силуэт на кромке бассейна.

Ему обещали разговор без крови. Кочетов поверил. Теперь его ноги были привязаны к скобам на дне бассейна, а легкие горели без воздуха. Действительно, все обойдется без единой капли крови.

Тот, кто смотрел на тихую агонию человека-камня через слой холодной воды, не нарушил своего слова.

Старый… Они все – старые: хозяева родов, кланов и честных слов. Этот был еще и убедителен, там, при штурме загородного имения Кочетова.

Низкий голос, пробирающий дрожью даже его, обреченного. Уверенность в своей правоте, слова, в которых не хотелось сомневаться. Как не верить заведомо более сильному, способному обратить в пыль здание из несокрушимого камня и современной стали? Тем более что у Кочетова не было ничего, кроме собственной жизни, а ее, каким бы складом характера он ни обладал, хотелось сохранить.

Олег полагал, что им нужны ответы, схемы, деньги, активы, компромат. Частью из этого списка он был готов поступиться, а за другую – отчаянно выторговывать лишнюю минуту дыхания, ощущения ветра на коже, света солнца сквозь крепко сжатые глаза. Не все тайны были бы выданы, кое-что осталось бы с ним даже под пыткой. Однако всего прочего вполне достаточно, чтобы остаться полезным и живым.

Но роду Панкратовых не нужны были ответы. Князю Михаилу Викентьевичу нужно было, чтобы Олег Кочетов сдох, задохнувшись под толщей воды. Максимально медленно и мучительно. Тяжелее, чем умирал княжеский сын. Гораздо тяжелее. Его наверняка не откачивали пятый раз кряду, топя в шестой до состояния полусмерти и оживляя вновь и вновь. Спокойно, буднично, без отповедей и лишних слов.