— И кто из нас будет главным? — спросил Красибор.

— Не всё ли равно? Вы же не войско, и вам не нужно делать ничего сложного, вы должны просто прийти и убить. Я вскоре наберусь сил и уже в следующую ночь снова стану собой. Но помните, меч Сорочинского Мастера, что сейчас у Никиты Кожемяки, должен достаться мне. Каждый, кто прикоснётся к нему, будет убит.

— Мы поняли тебя, владыка, — произнёс Будислав.

— Тогда ступайте, сделайте, что должны.

И упыри снова пошли в атаку. Пафнутий же остался терпеливо ждать их возвращения. В самый ответственный момент он не мог контролировать их действий, и это очень его беспокоило. Вурдалакам нельзя было доверять, предательство было неотъемлемой частью их существа. Уже много раз в истории могущественные упыри создавали свои армии и добивались больших успехов, но каждый раз их губило предательство своих сородичей. Последним таким царём вурдалаков был царь-Кощей, известный как Кощей Бессмертный. Пожалуй, ему даже Пафнутий уступил бы в силе, но бессмертного Кощея предали сами упыри, и пленили волхвы, когда поняли, что его невозможно убить. Но вот всё закончилось, и вождь упырей отправился на поле боя. Некоторых богатырей Красибор оставил в живых. Он любил мучить пленных, питаясь их кровью по нескольку дней. Пафнутий осторожно перешагивал через тела убитых. Лица их были искажены в гримасах ужаса. Иные уже следующей ночью проснуться упырями. Тело Никиты Кожемяки было далеко, будто он не участвовал в последней схватке с упырями. Богатырь лежал на животе, и Пафнутий не видел его лица. Близился рассвет, звёзды исчезали с синеющего неба, и вождь вурдалаков принялся лихорадочно искать меч Никиты. Он перевернул мёртвое тело воеводы, осмотрел тела, лежащие рядом. Клинка нигде не было. Пафнутий разглядел на руке у Никиты след от укуса. Возможно, уже следующей ночью можно будет спросить у самого воеводы, куда он подевал свой меч в своей последней битве. Но и здесь Пафнутия ждало разочарование, при ближайшем рассмотрении он увидел у Никиты колотую рану в области сердца. Богатырь либо сам проткнул себя своим чародейским мечом, либо попросил кого-то это сделать. Но где же был его меч?

— Красибор, Будислав! — воззвал вождь упырей. На его крик пришёл только Красибор. Лицо его и борода были перепачканы в крови и окрашены в красный цвет.

— Где меч Сорочинского Мастера? — спросил Многоликий.

— Не знаю, владыка, я не брал его.

— А где Будислав?

— Не знаю, он куда-то исчез, видимо, крови богатырей ему показалось мало, и он решил полакомиться кровью местных.

— Это на него не похоже, он не любит убивать. Приведи ко мне пленных.