— Неттл беспокоится за сестру. Я сказал ей, что ты гораздо способнее, чем она представляет себе, но она до сих пор приискивает комнату и опекуна для малютки Би.

— Нам с Би на самом деле очень хорошо вместе. Думаю, мы отлично подходим друг другу.

Трудно было оставаться вежливым. Мне нравился Риддл, но на самом деле, Би — не его забота. Она — моя, и я тревожился все больше, уверенный, что мне необходимо как можно скорее попасть домой. Внезапно я устал от всех них, охваченный стремлением просто уйти.

Его губы сжались, а затем он решил договорить.

— Исключая того, что сегодня ночью ты оставил ее одну, чтобы приехать сюда. Ни няни, ни гувернантки, ни воспитателя? Том, даже обычный ребенок требует постоянного присмотра. А Би не…

— Тебе не стоит об этом беспокоиться, — отрезал я.

Я был уязвлен его словами, хотя старался этого не показывать. Проклятье. Теперь он пойдет прямо к Неттл и сообщит ей, что я забросил ее младшую сестру? Я смотрел на него. Риддл прямо встретил мой взгляд. Мы давно знали друг друга и вместе пережили несколько плохих приключений. Когда-то я оставил его мертвым, и даже хуже, чем мертвым. Он никогда не упрекал меня за это. Я должен был оказать любезность и выслушать его. Я опустил голову и ждал, когда он заговорит.

— Мы беспокоимся, — тихо сказал он, — даже о том, что нам не принадлежит. Сегодня ты выглядишь ужасно. Ты не худой, ты исхудалый. Пьешь, не обращая внимания на вкус, ешь, не глядя на пищу. Я знаю, что ты все еще в трауре, и это правильно. Но горе может заставить человека не замечать очевидного. Например, нужды ребенка.

Он желал только добра, но я был не в состоянии услышать его.

— Я не забываю про ее нужды. Именно поэтому я ухожу. Дай мне три дня на подготовку, прежде чем привезешь Шан к моей двери. — Он кивал и глядел на меня так искренне, что мой гнев растаял. — Ты увидишь Би и поговоришь с ней. Я обещаю, что не забуду про нее, Риддл. Она необычный ребенок. Замок Баккип будет для нее плохим местом.

Он смотрел недоверчиво, но, к счастью, держал свои сомнения при себе.

— Тогда до встречи, — ответил он.

Я чувствовал его взгляд, пока шел по коридору. Усталый и полный раскаяния, я спустился по лестнице. Я знал, что меня гложет. В моем сердце была слабая надежда, что Чейд устроил эту встречу, потому что хотел меня видеть, хотел предложить поддержку и сочувствие моей потере. Давно прошли те времена, когда он был моим наставником или защитником, но мое сердце жаждало еще раз почувствовать спокойствие его мудрости. В детстве мы считаем, что взрослые знают все, и даже когда мы не можем понять мир, они способны на это. И вырастая, в моменты страха или печали, мы снова обращаемся к старшему поколению в надежде узнать, наконец, большие тайны боли и смерти. Но все, что мы узнаем — что жизнь продолжается. Я знал, как Чейд обходится со смертью. Я ничего не должен был ждать от него.