— А я узнал его голос. Прошли годы, но я узнал голос своего брата.

Я ждал.

Его пальцы поманили меня и метнулись к портрету на стене.

— Шрюд разговаривал со мной в камнях, — прошептал Чейд. — Спрашивал, не к нему ли я иду?

— Чейд, твоя рана ухудшилась и поднялась лихорадка. Твое сознание затуманено.

Почему я сказал именно это? Я знал, что он будет против. И с нарастающим отчаянием понял, что сейчас он не сможет связаться со мной Скиллом.

— Ты можешь пойти с нами, Фитц. Беги с нами. Ты сразу поймешь, что это — лучше всего.

Его тон так напомнил старого короля Шрюда, что холодок пробежал у меня по спине. Было слишком поздно. Если я помогу ему совладать со Скиллом прямо сейчас, дотянется ли он до Шайн? Или умышленно измотает нас обоих, чтобы помешать всем планам?

— Чейд, пожалуйста. — произнес я, даже не представляя, о чем его прошу. Я перевел дыхание. — Дай мне посмотреть на рану.

Он медленно покачал головой.

— Это не рана, Фитц. Это не зараза. По крайней мере, не обычная. Это Скилл. Вот что меня сейчас мучает.

Он замолчал, глядя в стену и очень медленно выдыхая. Я повернулся в ту же сторону и посмотрел на портрет. Но его не было. Просто краска на холсте.

— Ты помнишь Августа Видящего? — внезапно спросил Чейд.

— Конечно помню.

Он был племянником короля Шрюда, а значит — и племянником Чейда. Сын их младшей сестры, которая, родив его, умерла. Он был ненамного старше меня, когда нас отправили в Горное Королевство. Предполагалось, что он будет посредником для Верити, который через него принесет обет горной принцессе Кетриккен. Но даже тогда, в самом начале, Регал уже задумал свое предательство. Верити не хотел выжигать сознание Августа, проходя сквозь него, чтобы доказать Кетриккен, что ему можно верить, что он не виноват в убийстве ее брата. Но ему пришлось. И Август угас, как пламя над оплывшим фитилем. Еще несколько дней он казался нормальным. Но потом его разум начал распадаться, как у древнего старика. И трон просто отослал его подальше от замка. Сейчас я вспомнил, что он умер в Ивовом лесу в первые дни войны с Красными кораблями. Кончина его прошла почти незамеченной — к моменту смерти он совсем лишился разума.

— Я тоже помню его. Фитц, я должен был послушать тебя. Наверное, Шрюд был прав, когда сказал «нет». Это было так давно. Зависть ножом взрезала меня, когда он сказал, что у тебя может быть Скилл. Ты ведь помнишь, мне в этом было отказано. А как я этого хотел! Так хотел… — он вымученно улыбнулся. — А потом… я получил, что хотел. Или оно просто пришло ко мне.

В дверь бойко постучали. Целитель. На мгновение мне стало легче, но в комнату вошла Неттл, и я снова напрягся. Вместе с ней, — я почуял его, как крепкий аромат духов, — в комнату вплыл Скилл. Он окрасил воздух, и я не смог отстраниться от него. Неттл с тревогой посмотрела на меня и умоляюще произнесла: