— Пропала. Навсегда пропала, — я вслух произнес слова, которые крутились в моей голове. — Они увели ее в Скилл-колонну, мальчик. И все потерялись в магии. Они так и не вышли с другой стороны.

Он посмотрел на меня, затем поднял руки и схватил себя за волосы, будто пытаясь вырвать их. Его голова упала на грудь.

— Би, — протянул он глухо. — Моя малышка Би. Я ведь учил ее ездить.

Я положил руку на его плечо, и он внезапно уткнулся в меня, пряча лицо.

— Я пытался спасти ее, сэр! — придушенный крик, подавленный моей рубашкой. — Правда, сэр. Я пытался!

— Я знаю, мальчик. Знаю, что ты сделал.

Я спиной уперся в стенку стойла, колени мои подогнулись, и я опустился в солому. Персеверанс упал рядом со мной. Он скрючился и истошно разревелся. Я безвольно сидел, хлопал его по плечу, и мечтал излить свою тоску слезами и криками. Но она только наполняла меня черным ядом.

Его лошадь смотрела из стойла вниз, на Пера. Потом нагнулась, взъерошила волосы мальчика, лизнула его. Персеверанс поднял руку.

— Со мной все будет в порядке, — глухо сказал он лошадке.

Хорошая ложь.

Флитер потянулась ко мне.

Не сейчас, лошадь. Я не могу. Мне нечего дать и нечем поделиться.

Я почувствовал ее недоумение. Но — никаких связей. Если нет связи — нет расставаний. Ни с Флитер, ни с Персеверансом. Отрезать их раньше, чем они укрепятся. Это слишком ответственно.

Я поднялся на ноги.

— Мне нужно идти, — сказал я молодому конюху.

Он кивнул, и я ушел. Я не ел, не спал, и мне было больно. И мне было все равно. Я вошел через кухонную дверь, будто безымянный мальчик-псарь, которым и был когда-то. Отупело брел по коридорам, пока не добрался до двери личных покоев Дьютифула. Когда-то здесь был король Шрюд. Здесь вершили суд и читали вердикты благородным. Еще раньше из этой комнаты отправляли в изгнание принцев, и принцесс признавали падшими и отсылали в отдаленные крепости. Какую судьбу выберет для меня Дьютифул? Зачем я вернулся в Баккип? Возможно, потому, что думать о чем-то и делать что-то было слишком сложным. Двери из высоких, прекрасных панелей горного дуба были приоткрыты. Я толкнул их и вошел.

Эта строгая комната была обставлена очень просто. В ней господствовало кресло — суровый судебный престол для короля или королевы. Кресло рядом, пониже, предназначалось для советника, которого выбирал правитель. Дубовые стулья с прямыми спинками стояли вдоль стен — на них должны были сидеть свидетели преступления или обвиняющие. А в центре короткие деревянные перила огораживали место, где обвиняемый, стоя на коленях, ожидал решения своего правителя. Пол был выложен простым камнем, как и стены. Единственным украшением был большой гобелен за судейским креслом, изображающий оленя Видящих. На другом конце комнаты, в большом очаге горел огонь, но его не хватало, чтобы изгнать холод или очистить воздух в зале.