— Что ты натворил?! — пошатнувшись от неожиданной встряски, воскликнул Оманди. — Ты разбил мою лодку!

— Не шуми, старик! — в ответ рявкнул подавленный юноша. — Я куплю тебе новую. А теперь гребем к берегу!

На поврежденной лодке рыбаки с горем пополам добрались до Гремлэйна. Потрясенный произошедшим, Оманди еще долго восклицал себе под нос что-то несвязное, в то время как Калим окончательно поник. С досадой в сердце, он направился к берегу и, опустив голову, сел на громадный валун, обросший мхом. Тем временем к старику, крутившемуся у своей лодки, подошел один из местных рыбаков, который со своим уловом возвращался домой, и они о чем-то заговорили. Вероятно, Оманди жаловался коллеге на неудачный день, указывая на свою разбитую посудину, а тот лишь сочувственно кивал в ответ. Но вдруг из беседы двух рыбаков юноша расслышал следующее:

— А я, представляешь, нашел сегодня в своих сетях вот такой кинжал!.. — и тут же ловким жестом руки был показан размер удивительной находки.

Калим мгновенно вскочил и подлетел к беседующим.

— Где этот кинжал?! — задыхаясь, воскликнул он, обращаясь к рассказчику. — Я должен его увидеть!

— Погоди, юноша… — недоуменно остановил его рыбак.

— Доставай кинжал! Он принадлежит мне!

— Между прочим, эта находка стоит денег, и я намеревался ее продать…

— Вот твои деньги, забирай! — нетерпеливо рявкнул Калим, швыряя в рыбака сверток золотых монет. — А теперь отдай его мне!

Старику ничего не оставалось, как достать из своей сумки выловленный кинжал и передать его трепещущему юноше. Схватив находку, Калим метнулся в сторону и принялся рассматривать диковину, пока удивленные рыбаки молча глядели ему вслед.

Кинжал, пойманный сегодня в гремлэйнские сети, был выполнен великолепно. Острое его лезвие, казалось, ни капли не повредилось водами бездонного озера. На удобной рукоятке, отлитой из чистого серебра, изображался рельефный лепесток алой розы. Однако никаких подписей и иных символов вокруг не наблюдалось. Находка была уникальной. Но, к великому разочарованию юноши, она не являлась желанной реликвией. Кто, когда и при каких обстоятельствах потерял здесь этот удивительный кинжал, Калима нисколько не интересовало. И потому диковина незамедлительно отправилась назад, в темную пучину Глаза Гермидона, а разбитый юноша безмолвно поплелся прочь.

Вечером, сидя в местной таверне, рыбаки обсуждали минувший день. Атмосфера в этом исполненном душевности помещении неизменно походила на ту, что витает во множестве подобных заведений по всей империи. Знакомые всем посетители вновь вели увлекательные беседы, шумно спорили, отдыхали после трудного дня. Свежий эль лился рекой. Каждому из этих людей было блаженством очередным темным вечером снова увидеть до боли знакомые лица, чтобы просто поболтать и вместе поглотить несчетное количество хмельного напитка. Здесь, в далекой глуши, за великим Морфисом мужчины шумно коротали вечера и ничего не боялись. И эти рыбаки ни секунды не мечтали об иной жизни. Они, как их отцы и деды, намертво приучились каждое утро уплывать в открытые воды туманного озера, а на исходе дня просиживать стулья в местной таверне. И ни к чему рваться на поиски лучшей жизни. Здесь живет их счастье. Здесь, за этими столами.