— Да я это… Встрешника видел, — сипло ответил Тамир.

Обычно невозмутимый крефф ратников застыл.

— Чего-о-о? А с Хранителями ты брагу, парень, случаем не пил? — уточнил он.

— Вот и ты не веришь, — горько улыбнулся колдун. — А ведь, умный мужик. И кто б мне поверил, сунься я это рассказать?

— Никто.

— Вот и я о том. Явился он мне ночью у Встрешниковых хлябей. Думал, навь, как навь, покою ищет, а он меня коснулся и, как ведро воды студеной в жилы налили. Все своими глазами видел.

Непривычный к долгим беседам, обережник едва не оборот рассказывал о том, что явилось ему в холодном весеннем лесу. Клесх слушал молча, глядя в одну точку. И видно было, что мыслей в голове смотрителя Цитадели проносится великое множество.

— Значит, бродит, стервец… — задумчиво проговорил крефф, едва парень смолк.

— Да, навь бесприютная, — сказал Тамир. — Я столько раз его найти пытался, а впусте. Не видал больше.

Клесх долго молчал, задумавшись. Колдуну уже показалось, будто собеседник и вовсе забыл о нем, как Глава очнулся и произнес: