Волынец очерчивал поселение обережным кругом.

Он был напуган и в груди все мелко-мелко дрожало.

Когда надысь в Цитадель прилетела сорока, никто не придал этому особенного значения. Осень, зима и весна в этом году выдались гнилые – теплые, влажные, пасмурные. Люди часто болели и часто присылали за Осененными, когда сил ведунов, шептунов и знахарей для лечения хворей становилось мало. В этот раз сорока прилетела от Вадимичей. Люди жаловались на немочь, о чем говорила привязанная к сорочьей лапке коричневая шерстяная нить. Коричневая – болезнь, черная – убийство, серая – смерть.

Глава поручил Вадимичей Волынцу. Он только-только прошел обучение, и пускай Осененным был слабоватым да ленивым, для такого немудреного дела вполне годился. Парень скрепя сердце поехал, кляня в душе проклятых селян, что взялись болеть не к сроку. Жена у Волынца ходила тяжелая и должна была со дня на день разрешиться от бремени. Беременность бабе далась трудно, и муж подозревал, что дитя лежит в утробе ножками вниз. Как бы не пришлось тянуть его в этот мир силою… Одним словом, не хотелось ему ехать в порубежную весь. Муторно было на душе и тревожно. А Сияна, ставшая плаксивой и капризной, и вовсе всю ночь проревела с тоски.

К Вадимичам он приехал под вечер, когда серые сумерки опустились на мокрый лес.

На подъезде к деревне лошадь испуганно захрапела, взялась осаживаться под седоком, заржала, заартачилась. Парень плюнул и спешился. Деревня стояла на крутом берегу речки Спешка. В этом самом месте река делалась вертлявой, а дно ее становилось неровным и обнажало острые зубы камней. Тут начинались волоки. Собственно, именно волоками да проходящим мимо торговым путем и жили Вадимичи. От леса весь огораживал крепкий тын, а со стороны берега стояла она, вольно открытая всем ветрам.

Даже отсюда чувствовался запах воды. Спешка нынешней зимой не замерзла и разбухла, растеклась и поднялась от переполнивших ее вод. Дожди, проклятые, делали свое дело. Видано ли, чтобы в снежнике с неба лилась вода? Или в студеннике? Да никто такого припомнить не может. А гляди ж ты…

Только вьюжник подарил земле недолгое отдохновение – ударили легкие заморозки, а потом повалил снег. Сугробы выросли великие, будто все сбереженное зимой за два месяца зима вывалила одним духом в три дня и три ночи. Можно было уже наладить и санный путь, и лыжный. Однако через несколько седмиц наступил голодник, который принес с собой серые тучи, влажное тепло и мелкие, как просеянные ситом, дожди. К ночи землю слегка прихватывало морозцем, и иной день все же сыпался снег, а потом опять морось, морось, морось.