– Болезни часто приходят с болота Ивасах, – безмятежно ответила Талия, – бывала среди них и оспа. Но мы с прискорбием узнали, что она дошла до храма Эпоны.

– Мы поместили больных в карантин, и наш целитель уверен, что эпидемия локализована.

– Прекрасно. – Она сделала глоток из хрустального бокала и продолжала, тихо, чтобы слышала только я: – Возможно, тебе интересно узнать, что рядом с твоим мужем сидит Каллиопа, муза эпической поэзии. А возле нее Клио, муза истории. – Наклонила голову, прислушалась. – Во главе соседнего стола Эрато, муза любовной поэзии, утешает юного Дугала, совсем недавно потерявшего брата.

Я взглянула в ту сторону, с радостью видя оживленное лицо Дугала, с которым беседовала прелестная Эрато.

– В фиолетовых одеждах за одним столом с военачальниками Полигимния, муза гимнов, риторики и геометрии. А в бархатном платье цвета ночного неба, как и подобает, Урания, муза астрономии и астрологии.

– Совершенно верно.

– Ты уже слышала, что Терпсихора, муза Танца, заболела… – Она с печалью понизила голос. – И Эвтерпа, муза лирической поэзии, слегла два дня назад.

– Какая жалость! Терпсихора танцевала на нашей свадьбе. Это было прекрасно.

– Если на то будет воля ее богини, она еще станцует.

– Спасибо за объяснения, Талия. Спасибо, что меня приняли.

– С радостью, дитя мое. – Она выпрямилась, все еще улыбаясь, дважды хлопнула в ладоши.

Зал замер в ожидании.

– Позвольте нам позабавить доблестных воинов-кентавров. – Улыбка сияет, как люстры. – И пусть все наши богини благословят их завтра.

Первой встала муза Эрато, запела трогательную песню о юной крестьянке, покорившей сердце сына старейшины клана, которому пришлось совершить много подвигов, прежде чем отец согласился на их брак.

Перепробовав бессчетное множество изысканных блюд, я с удовольствием прислонилась к теплой груди мужа и продолжала наслаждаться талантами муз и их чудесным красным вином.

За Эрато последовала Каллиопа, мастерски процитировав возвышенную эпическую поэму о первом великом шамане-кентавре и заслужив бурные аплодисменты. Полигимния спела щемящую сердце балладу, напомнившую мне один лазерный диск Энии. Когда в зал вошли танцовщицы и закружились в чувственном танце под ритмичную дробь барабанов, глаза мои начали закрываться, веки отяжелели.

Кланфинтан заключил меня в объятия, я попыталась вернуться в реальность.

– Ш-ш-ш, дитя мое, спи, – вплыл в почти отключившееся сознание материнский голос Талии. – Богиня зовет.

И тьма поглотила меня.