– Всех этих идиотов я могу перебить и без помощи девчонки. Я бы уже давно убрал ее с пути, сразу, как только она мне попалась. Мы созвали это… собрание, потому что ты сказал, что его показало зеркало. Но если тебя интересует мое мнение, мы могли бы прекрасно обойтись без него, а с ее участью разобраться при случае где-нибудь еще. – Альвис пристально посмотрел на старика. – Зачем мне вообще нужна эта девчонка? В сущности, мне никто не нужен. Даже ты. И зеркало тоже. Все, что важно лично для меня, я уже в нем увидел. Остальное меня не волнует.

Якопо пожал плечами.

– Тогда тебе угрожает опасность, что все пойдет не по плану, и власть, которую ты уже почти держишь в руках, снова от тебя ускользнет.

Я воспользовалась этой возможностью, чтобы медленно сдвинуться в сторону двери. Там лежал кол, который уронила Мариетта. Если я совершенно незаметно…

Почти небрежно Альвис вытащил кинжал, сделал два широких шага в мою сторону и схватил меня, прежде чем я успела наклониться за колом.

– Не совершай опрометчивых поступков, – сказал Якопо. – Подумай о том, что зеркало еще ни разу не солгало – оно всегда показывает события, которые случатся с наибольшей вероятностью. – Он предостерегающе посмотрел на Альвиса. – Наступит время исполнить предсказание, чтобы все обернулось в нашу сторону.

По Альвису было заметно, что исход разговора ему не по душе.

– Как тебе будет угодно, – холодно сказал он.

Он внезапно распахнул дверь в соседнюю комнату и втащил меня туда. Я пыталась сообразить, какие приемы самообороны подойдут против захвата руки справа, но тут я увидела Себастьяно, и все мысли вылетели у меня из головы.

Он лежал на полу, связанный и с кляпом во рту. У него на виске запеклась кровь, и в какой-то момент я с ужасом подумала, что он мертв. Потом он открыл глаза и ошеломленно посмотрел на меня. Альвис наблюдал за мной, а потом требовательно взглянул на Якопо.

– И что? Кто кого должен убить?

Только теперь я заметила остальных людей, которые находились в комнате. Мой взгляд метался по их лицам. Мариетта и гондольер сидели, прикованные к стене. Рядом с ними лежали Хосе и Бартоломео, оба с кляпами, перетянутые веревками, как посылки, и привязанные друг к другу. Тревизан сидел в углу, тоже с кляпом. Все его лицо было в синих и зеленых синяках от ударов. Он был связан по рукам и ногам и выглядел так, будто переносил лишения не первую неделю.

Доротея удобно устроилась на стуле. Ружье она положила на колени. Судя по всему, происходящее было ей в высшей степени по нраву.

Отец и брат Альвиса стояли у окна и выжидательно смотрели на нас.