«Прости! – говорит он и останавливается на месте, продолжая подпрыгивать. – Прости!»

Джейн натягивает штаны и сразу ощущает, какие они удобные и теплые.

– Я поняла, что ты произнес, когда говорил о восходе солнца, – замечает Джейн, повторяя вслух странное слово. – Это местная единица времени, ближе к минуте, чем к часу. Хотя я раньше никогда о таком не слышала.

«В Зорстеде мы говорим на другом языке, – поясняет он. – Наши дни и ночи длиннее, и время мы измеряем иначе».

Джейн быстро проводит руками по тунике.

– Стин! – вдруг осеняет ее. – Как же я сойду за зорстедчанку, если не знаю местного языка?

«Ты сейчас на нем разговариваешь», – говорит он.

– Что?

«Ты прекрасно на нем говоришь, – продолжает Стин. – С той самой минуты, как прошла сквозь картину».

Еще одна ошеломляющая новость. «Сапоги, – думает Джейн, сосредоточившись на чем-то конкретном. – Примерю-ка я лучше сапоги».

За примеркой она проговаривает про себя слова, которые только что произносила вслух. Это не английские слова. Это высокое и крепкое у нее на ногах – не сапоги. Она вдруг осознает, что слово «английский» – единственное английское слово, которое она помнит.

«Со временем, – ласково объясняет ей Стин, – ты сможешь разговаривать на обоих языках и там и тут. Но пока этого не произошло, ты владеешь тем, который тебе нужнее в данный момент. Со мной было то же самое. Думаю, ты даже сможешь читать наши буквы».

– Но как я могу знать язык, которого никогда не изучала?

«Не знаю, – отвечает он, – это одна из загадок».

Переодевшись, Джейн приседает на пол тускло освещенной комнаты, плотно обхватив колени руками. На противоположной стене – широкое зеркало в полный рост. В помещении достаточно света, чтобы она могла разглядеть угловатые скулы и заостренный подбородок чужого, предательского лица. Стин встает лапой ей на колено и начинает вылизывать это странное лицо. Джейн выходит из себя.

– Фу! – кричит она с отвращением, вытирая слюну. – Я совсем не фанатка слюнявых поцелуев зорстедских бродяк, знаешь ли!

«Пойдем, – говорит он. – Солнце начинает подниматься».

Дворец герцогини огромен, в нем множество этажей. Ноги бродяки Стина значительно длиннее, чем у бассета, на них он резво спускается по ступеням.

Когда Джейн приближается к седьмой лестнице, ведущей вниз, то из ее уст вырывается зорстедское ругательство.