– Да что же он творит! – возмутился боцман, но Соловей ждал. Он не думал, что у капитана «Евстафия» помутился разум, скорее, тот что-то придумал, но объяснить другим с помощью общепринятых команд флажками не мог. «Евстафий» стремительно приближался к плывущим степнякам, вокруг него взметнулись фонтаны брызг, но попасть в столь быстро двигающуюся цель враг пока не мог.

– Он один их всех не перебьет! – нервничал боцман, остальные моряки тоже прижались к бортам, наблюдая за смелым маневром быстроходного корабля.

– Смотрите, – крикнул кто-то: вокруг отважно ринувшегося в бой судна расплывалось огромное масляное пятно. «Евстафий» сливал за борт масло и прочие горючие жидкости. Метательные орудия врага все так же лупили мимо, пытаясь выцелить юркий корабль, а что при этом от случайных попаданий гибли свои же, кочевников не заботило. Корабль Буяна оставлял за собой широкий масляный след, кто-то из плывущих пытался залезть на борт, но стрелки и моряки сбивали лезущих врагов обратно в маслянистую воду.

Мощный удар потряс «Евстафий», один заряд все же попал в борт поворачивающего судна, разметав гребцов и сбив скорость. Люди спешно пытались заделать пробоину в борту, но героический корабль потерял свое главное преимущество – скорость. Часть команды заделывала пробоину, другие спешно выливали за борт все оставшееся масло и топливо для греческого огня, а на палубу все время пытались взобраться степняки, и теперь для полноценного отражения штурма людей на корабле не хватало. Над мачтой взвился ярко-алый вымпел, означающий «умираю, но не сдаюсь»: команда «Евстафия» прощалась с товарищами. Капитан лично запалил греческий огонь, и всюду вокруг корабля вспыхнуло яркое пламя. Горела словно сама вода, полыхали и кричали люди, которые плыли к острову, ржали кони. Через какое-то время раздался сильный взрыв, и корабль разметало вокруг. Взорвались в трюме запасы греческого огня, вылить все запасы команда не успела.

Боцман снял головной платок и перекрестился, вознося молитву за упокой павших соратников. Подвиг быстроходного корабля несколько расстроил планы степного воинства – люди, пытавшиеся форсировать пролив, горели словно вместе с самой водой, однако это не останавливало вождей кочевой орды, все новые и новые воины которой прыгали в воду и бесстрашно плыли вперед. Если их и смущал вид и крики погибающих соратников, то они этого никак не показывали.

– Заряжай греческим огнем – распорядился флотоводец, – будем жечь плывущих.

– Всех не сожжем, – грустно заметил боцман, – надо ближе подходить, луками работать.