— Угрызения чего?

Глокта печально улыбнулся.

— Вот видите! Он даже не знает, что это такое. — Он откинулся на спинку кресла. «Как же я устал… Просто смертельно». Даже руки поднять сил не осталось. — Я проявил к вам достаточно снисхождения. С предателями обычно столь мягко не обращаются. Вы бы видели, как Иней отметелил вашего друга Вюрмса, а ведь тот в заговоре был младшим компаньоном. На протяжении последних несчастных часов своей жизни он даже испражнялся кровью. А вас еще никто и пальцем не тронул. Вам оставили одежду, достоинство, человеческий облик. У вас один-единственный шанс подписать признание и ответить на вопросы. Один-единственный шанс удовлетворить мое любопытство целиком и полностью. Моей совести хватит лишь на это. — Подавшись вперед, Глокта постучал пальцем по столу. — Один. Единственный. Шанс. Потом вас разденут и начнут резать.

Магистр Эйдер вся как будто сникла: ссутулились плечи, опустилась голова, задрожали губы.

— Задавайте вопросы, — хрипло проговорила она.

«Сломалась. Мои поздравления, наставник Глокта. Только на вопросы ей придется ответить как следует».

— Вюрмс сказал нам, кому было намечено заплатить и сколько. Определенным караульным. Определенным чиновникам из администрации его отца. Ну и ему самому, разумеется, причиталась кругленькая сумма. В списке не хватало лишь одного имени. Вашего. Только вы ничего не попросили. Королева торговцев — и не участвует в торгах? Я в замешательстве! Что же вам предложили? Чего ради вы предали короля и страну?

— Чего ради? — эхом повторил Секутор.

— Отвечай, твою мать! — рявкнула Витари.

Эйдер вжалась в спинку кресла, а затем выпалила:

— Во-первых, Союзу тут вообще не место! Это все алчность! Обычная, примитивная алчность! Торговцы пряностями были здесь всегда, еще до войны — в свободной Дагоске. Все они нажили огромные состояния, но приходилось платить туземцам налог. Как же их это бесило, как они возмущались! Куда лучше, говорили они, управлять городом самим, самим устанавливать законы — как бы мы тогда разбогатели! И едва подвернулась возможность, купцы радостно захватили власть. Мой муж был в первых рядах…

— И с той поры Дагоской управляли торговцы пряностями. Но я жду рассказа о ваших мотивах, магистр Эйдер.

— Дела шли из рук вон плохо! Город купцов не интересовал, управлять они не умели. Союзных управленцев вроде Вюрмса, скряг и крохоборов, занимал лишь собственный карман. Вместо того чтобы сотрудничать с туземцами, мы предпочли их эксплуатировать, а когда они запротестовали, вызвали инквизицию. Вы разгромили их, подвергли пыткам и повесили предводителей на площадях Верхнего города. Вскоре дагосканцы презирали нас так же, как гурков. За семь лет правления мы не сделали ничего хорошего — одно лишь зло! Разгул коррупции, жестокость, расточительство, разруха!