— Итак, вы согласились сдать город. Согласились всех нас предать…

— Предать? Кого?! Все бы только выиграли! Торговцы тихо ретировались бы! Тирания гурков для туземцев едва ли отличается от нашей! Союз ничего не теряет, кроме крупицы гордости! Разве это стоит тысяч людских жизней? — Магистр Эйдер подалась вперед через стол, в широко распахнутых глазах блестели слезы, голос звучал резко. — А что будет теперь? Ну же, скажите! Будет резня! Бойня! Хорошо, допустим, вы удержите город. Но какой ценой? А вы его не удержите. Император поклялся захватить Дагоску и не отступится. Вы лишаете жизни всех дагосканцев: мужчин, женщин, детей! Чего ради? Чтобы архилектор Сульт и ему подобные, ткнув в карту, могли сказать: «Этот клочок земли наш»? Сколько смертей ему нужно? Вы спрашиваете, каковы мои мотивы, — а каковы ваши? Зачем вы это делаете? Зачем?!

Глокта прижал ладонью задергавшийся левый глаз, а правым посмотрел на сидящую напротив женщину. По ее бледной щеке скатилась слеза и упала на стол.

«Зачем я это делаю?»

Он пожал плечами.

— А что мне еще остается?

Секутор, нагнувшись, толкнул через стол листок с признанием и рявкнул:

— Подписывай!

— Подписывай, дрянь, — прошипела Витари, — подписывай!

Карлота дан Эйдер дрожащей рукой потянулась за пером. Перо звякнуло о чернильницу и, уронив на стол несколько черных клякс, царапнуло по бумаге.

Ликования в душе Глокта не ощутил. Впрочем, как обычно.

«Осталось обсудить последний вопрос».

— Где прячется гуркский агент? — резко спросил он.

— Не знаю. И никогда не знала. Кто бы он ни был, он сам сегодня за вами явится. Как за Давустом. Возможно, ночью…

— Почему они так медлили?

— Я сказала им, что вы не опасны. Сказала, что Сульт просто пришлет тогда замену… а с вами я справлюсь.

«И справилась бы. Если бы не внезапная щедрость господ Валинта и Балка».

Глокта подался вперед.

— Кто гуркский агент?

Нижняя губа Эйдер тряслась так, что едва не стучали зубы.